Одни следы похрапывали, другие причмокивали, третьи посвистывали во сне.
– Оххх… – сказал Длинная Дубина, понимая, что ничего более внятного его горло родить пока не в состоянии.
Судя по всему, вечеринка удалась.
– Пива? – предложил кто-то, и, услышав это слово, Длинная Дубина выяснил, что вполне в состоянии двигаться. Он сел и протянул руку к стойке, на которой сидел помятый советник и пил что-то из кружки.
Советник без лишних слов извлек из-за спины вторую кружку и вручил ее старейшине. Длинная Дубина благодарно кивнул и принялся засасывать живительную влагу.
Бар «Кремнийорганические соединения в твердом агрегатном состоянии» выглядел так, как выглядит любой гномий бар после гулянки. Мебель присутствовала в виде обломков, стены украшали воткнутые в них топоры, а в воздухе висело облако перегара, настолько густое, что его при некотором усилии можно было разглядеть.
– Уф, хорошо, – сказал Длинная Дубина, опустошив кружку. – Чем вчера все закончилось?
– А я тебя хотел спросить, – сказал советник. – Но добычу мы поделили, и все остались довольны.
– Нет, я о другом. Мэр с извинениями не приходил?
– Хм.
Двое гномов нахмурились и напряглись, пытаясь выудить из глубин ослабленной возлияниями памяти хоть какие-то детали.
– Нет, не приходил, – наконец сказал советник. – Я бы такое запомнил. И труп наверняка где-то остался бы.
Он на всякий случай заглянул за стойку, но там, кроме храпящего на полу хозяина бара, никого не было.
– Не приходил. – Длинная Дубина ухитрился встать. – А это значит… значит, что он… ну…
Мысли кружились, словно сухие листья в бурю, и схватить нужную никак не удавалось.
– Что он не выполнил наше требование!
– Это ужасно, – согласился советник.
– И мы должны продолжить погромы… – довел логическую цепочку до конца Длинная Дубина. – Ведь все порядочные гномы обязаны держать свое слово. А мы – порядочные гномы!
– Вне всяких сомнений. – Советник потянулся к стоявшей на стойке бочке и нацедил из нее еще пива. – Хотя вчера мы были порядочно набравшиеся гномы.
– Это неважно. Но вот что я думаю, – старейшина клана Твердозадов на всякий случай бросил по сторонам свирепый взгляд, но никто не усомнился в его способности мыслить, – что простой погром – это вчерашний день.
Советник обдумал мысль со всех сторон и не нашел в ней изъянов.
– А что тогда день сегодняшний? – спросил он.
– Погром во дворце мэра. Ведь это он во всем виноват.
– Крепеж слабеет, – пробормотал один из лежавших на полу гномов, – тащи новый… пятая шахта…
Во сне, когда сознательный контроль слабеет, гномы думают об инстинктивных вещах.
– Он виноват, – кивнул советник. – Но вдвоем мы его не осилим. Надо будить парней и все такое.
– Ага. – Длинная Дубина прокашлялся и заорал: – Подъем! Подъем! Боевая тревога! Пиво киснет! Топоры ржавеют!
Сонное похрапывание и посапывание сменилось глубокими зевками, кряхтением и прочими звуками, какие издают все просыпающиеся разумные существа вне зависимости от видовой принадлежности. Облако перегара загустело, пошло волнами, в нем появились крошечные вихри.
– Что? Опять пить? А потом драться? – прохрипел хозяин бара, чьи глаза были красны, словно острый перец. – Это мы завсегда!
– Так, слушаем меня, парни. – После кружки пива Длинная Дубина был готов на какие угодно подвиги. Во-первых, на то, чтобы выпить вторую кружку. – Похмеляемся и руки в ноги…
Не стоит даже упоминать, что тот же сценарий с небольшими отклонениями в содержании реплик реализовывался сейчас в «Бензольном кольце» и «Темном-претемном штреке».
Гномы, если задуматься, очень простые существа.
Лежащий-в-Дубраве остановился и с изумлением уставился на собственные ноги.
Вслед за предводителем замерли и остальные тролли. Земля перестала трястись, а здания раскачиваться.
– Клево, йо, – заявил один из троллей, на чьем запястье висели ножны Эверста Сирепа с мечом в них.
Просто не нашлось других частей тела, на которые налезла бы перевязь.
– Я танцевал, – неверяще протянул Лежащий-в-Дубраве. – И пел. Это было… очень забавно.
Потом Вытек боязливо улыбнулся.
Урок хлип-хлопа затянулся надолго. Сначала тролли попытались осознать, что такое пение и зачем двигать конечностями в такт словам. Затем потребовали реквизит настоящих исполнителей хлип-хлопа.
То есть мечи, шлемы и кольчуги.
Пришлось стражникам, то есть выступальщикам, расстаться с оружием, то есть с деталями костюмов.
– Теперь вы можете делать это сами, – сказал посол, уже понявший, что любую длинную мысль нужно делить на кусочки, иначе ее не поймут. – То есть без нас. Ведь это так, да?
– Значит, теперь мы сможем наступить на вас и раздавить в лепешку, – заявил замшелый традиционалист, которого звали Утонувший-во-Мху-по-Задницу.
Потом Вытек не ожидал, что из его заявления сделают такой вывод.
– Нет, я думал… – забормотал он. – Мы можем пойти дальше… да…
– Наступать не будем. – Лежащий-в-Дубраве, похоже, где-то слышал о том, что есть такое слово: «благодарность». – А пойти вы можете, но только вместе с нами. Составите нам, так сказать, компанию.
– А куда вы собираетесь? – осторожно поинтересовался Эверст Сиреп.
– Прогуляться к центру города, поближе к мэрскому дворцу, – ответил приземистый черный тролль, на голове которого на манер банданы была повязана кольчуга. – А то сегодня утром в наш квартал заглянул Торопливый и сказал, что мэр обещал к вечеру сделать все хорошо.
– Вот мы и проверим, что хорошо, – угрожающе пророкотал Утонувший-во-Мху-по-Задницу.
– Торопливый? В ваш квартал? – усомнился посол.
– Ну, он пробежал мимо окраины, вопя во всю глотку, – сообщил предводитель. – А мы услышали. Камни все слышат.
Улица наполнилась звуками – рокотом, скрипом и скрежетом, которые порой раздаются в горах и которые оповещают весь мир, что несколько тонн валунов решили пройтись.
На милю-другую вниз.
– Но вы… ведь вы не будете делать ничего плохого? – осведомился Потом Вытек.
– Мы просто прогуляемся к центру города, – сказал Лежащий-в-Дубраве и топнул похожей на колонну ногой.
В земле остался отпечаток глубиной примерно полметра.
Возвратный амулет сломался с глухим «крак».
Арс почувствовал, что его схватило и понесло сразу вверх, вниз и направо. Перед глазами забегали разноцветные огоньки, словно начала светиться очень сложная схема метро. Органы чувств подумали- подумали и решили, что в таких условиях они работать не могут.
А потом все закончилось.
Топыряк вывалился из воздуха на оживленной улице и едва не угодил под колеса телеги с мусором.
– Куда прешь, зараза! – заорал возница. Он приготовился вытянуть наглеца кнутом, но тут осознал, кто именно носит зеленые мантии. Руку сковало морозом до самого локтя, зато язык заработал на двойной скорости: – Ой, извините, волшебнический господин, я слепой стал, не вижу, куда еду…
Арс приходил в себя после переноса через пространство и поэтому не ответил ничего. Рядом с ним по очереди появились Тили-Тили и Рыггантропов. Возница стал белым, словно мука, торопливо хлестнул
