Стражники вставали с пола, и лица их текли, менялись на глазах. Прямо сквозь кожу прорастали чешуйки, глаза становились yже, волосы втягивались в череп, словно растущая наоборот трава.
– Умрете, – равнодушно сообщил один из змееморфов и метнул нож.
У Арса возникло четкое ощущение, что это он слышал и в подобной сцене один раз участвовал.
– Сссс! – Тили-Тили легко отбил нож посохом и ринулся в бой, словно обезумевший Карлсон.
Рыггантропов отстал от него на полшага.
Змееморфы замахали мечами и когтистыми лапами, в открывшихся пастях сверкнули острые зубы. Раздался лязг, стук и топот – обязательные звуки в том случае, если началась схватка.
Топыряк закрыл глаза, пытаясь вспомнить подходящее заклинание. Вызов демона… банально, удирай потом еще и от него; волшебный понос?.. нет, хватит прошлого раза; Облако Сладкого Сна… тогда задремлют все; ага, вот одна штука, предназначенная для демонов в змеином обличье…
Он поднял руки и проделал некий сложный жест, который проще всего будет описать как «верчение пальцами во всех плоскостях сразу», а затем произнес четыре коротких слова.
Могучий удар Рыггантропова прошел мимо цели, поскольку его противник шлепнулся на пол и принялся корчиться. Змееморф, сражавшийся с Тили-Тили, не оказался столь же везучим. Он выпучил глаза и замер, а посох йоды стукнул его по челюсти.
Хищная тварь упала навзничь и замерла, вторая прекратила дергаться мигом позже.
– Двойной нокаут, в натуре, – сообщил двоечник. – Так циклопы, типа, называют, когда кого-то вырубят… Чем ты их?
– Вялообморочной Чесоткой, – ответил Арс. – На полчаса они оба вне игры, да и потом будут долго чесаться. – Он глянул на Рыггантропова: – Удивительно, но то вино в самом деле кое-чего стоило.
– А то.
– Но как они ухитрились попасть в ряды стражи? – Топыряк почесал голову. – Ведь оба в доспехах, с оружием…
– Ссссс! Шшшшшш! – вмешался в беседу Тили-Тили, и его шипение оказалось весьма настойчивым.
– Да, совсем забыл. – Арс оторвался от разглядывания змееморфов. – Идем-идем.
Они отыскали выход из башни, а затем через старую скрипучую дверь проникли внутрь мэрского дворца.
Коронная площадь в обычное время – одна из самых пустынных в Ква-Ква, и это исключительный факт в городе, где каждый свободный пятачок используется для бизнеса. По ней ходят лишь те, кому надо попасть во дворец, стражники, да еще зеваки, которым вздумалось глянуть на «чудо» архитектуры.
Но сегодня Коронная площадь напоминала громадный котел. Тот самый, в котором обезумевшая хозяйка решила сварить суп из всего, что есть у нее под рукой, суп до такой степени густой, что для жидкости в нем не осталось места.
Что еще странно – дворцовые ворота, обычно распахнутые, сейчас были закрыты.
Толпа вливалась на площадь через выходившие на нее улицы и выглядела эта толпа на диво разнородной. Сначала она казалась обычной неорганизованной массой народа, собравшейся вместе, чтобы поорать и побуянить.
Потом хозяйка решила, что настала пора добавить главные ингредиенты. Толпа, которая в Ква-Ква много более разумна, чем в иных местах, расступилась, и на Коронной площади одновременно появились:
А) Отряд эльфов во главе с господином Закряхтэлем, причем эльфов в боевом прикиде, с луками, колчанами, мечами и со злобно перекошенными от поедания лембас лицами.
Б) Колонна «Чистого Города», сопровождаемая топотом, молодецкими выкриками «Всех ужарим!» и пением аэда Умера, сумевшего наконец настроить лютню на маршевую музыку.
В) Толпа троллей, шагавших так, что дрожали дома и крошились камни мостовой. Читавших хлип-хлоп так, что уши сворачивались в трубочку даже у существ, у которых ушей отродясь не было.
Где-то в недрах толпы прятались Потом Вытек и дворцовые стражники.
Г) Настоящий поток из дышащих перегаром, шатающихся, вооруженных топорами и злобой гномов. Впереди шагали два старейшины, а третьего, успевшего вновь напиться, несли на руках.
Наступила пауза.
Все они пришли сюда с определенной целью, и цель эта совпадала – ворваться во дворец и хорошенько спросить мэра кое о чем, причем можно даже без помощи слов. Но на глазах у конкурентов приступать к ее достижению было как-то неловко, а о том, чтобы объединиться, никто даже не подумал.
Чтобы эльфы согласились сотрудничать с низшими расами?
Чтобы гномы взяли в помощники всяких безбородых?
Чтобы «Чистый Город» пошел на союз с топливом для костров?
Чтобы тролли выслушали тех, на кого нужно наступить и раздавить в лепешку?
Никогда.
Все замерло в неустойчивом равновесии.
Воздух пылал от полных ненависти взглядов, дрожал от приглушенных проклятий. Но предводители всех четырех отрядов медлили отдать приказ о наступлении. Они очень хорошо понимали, что стоит их воинству сделать шаг вперед, как оно станет целью атаки трех других.
А уж разобравшись с наглецами, победители втроем решат, кто из них более достоин свернуть шею Мосику Луже.
Остальная толпа, состоявшая из обычных горожан, сначала испуганно притихла, но затем, поняв, что особого кровопролития не ожидается, осмелела. Начались разговоры и смешки, возобновили бизнес лоточники и карманники, которых скопление народа влечет, как сахарница – ос.
А затем каким-то хитрым образом, точно по волшебству, в толпе объявились те, кого в политкорректном обществе называют «гражданскими лидерами». Но в Ква-Ква обычно использовали более жизненный термин – зажравшиеся богатые сволочи.
Мелькнуло круглое лицо Тощего Брыка, за время кризиса похудевшего на сотню килограммов.
Появился Вейл Фукотан, считавшийся главой аристократической партии.
Выполз откуда-то Толстый Маззи, содержавший таверну для представителей тех рас, которые мало похожи на обычных антропоидов, и поэтому имеющий право говорить от их имени.
Постукивая посохом, пришел Глав Рыбс, ректор Магического Университета.
Возникли злобно поглядывавшие друг на друга жрецы главных божеств – Бевса-Патера, Одной Бабы, Мили-Пили-Хлопса, Толстого Хрю, Свауха…
Одни собирались свергнуть существующую власть и занять ее место, но боялись конкурентов. Вторые пришли присмотреть за тем, чтобы их собственной власти не убыло. Третьи явились поглазеть и развлечься, а при случае – немного помародерствовать.
Ситуация была из тех, которые называют патовой.
Примерно через час ожидания напряжение сгустилось до такой степени, что, когда жрец Бевса-Патера кашлянул, вздрогнула вся огромная площадь. Эльфы натянули луки, а гномы вскинули топоры.
– Э… извините, – сказал жрец, и на него обрушился настоящий водопад разгневанных взглядов.
Окажись под ним человек, не обладающий профессиональной толстошкуростью священнослужителя, ему бы пришлось несладко. А так жрец лишь улыбнулся и сделал вид, что все к вящей славе божьей.
А затем ворота дворца с негромким скрипом приоткрылись.
И из них вышел Мосик Лужа. Причем «вышел» – не совсем верное слово, скорее он вылетел, словно ему дали хорошего пинка под зад. Пробежал несколько шагов и ошалело заморгал.
Впервые за долгое время мэр видел тех, кем вроде бы управлял, и его одолело подозрение, что его тут не сильно любят.
– Э… ой, – сказал Мосик Лужа.
Толпа зачарованно наблюдала за ним, точно парочка удавов за шлепнувшимся прямо им на нос кроликом. Стояла такая тишина, что можно было услышать, как какой-то вор тащит из кармана зеваки кошелек.
– Я не виноват, правда, – пробормотал Мосик Лужа. – Это все гномы, ихнее эхо… и я ничего не обещал…
