– Люди, приходящие из степи, еще хуже орков, – сообщил тот же голос. – В эти времена никому верить нельзя. Брат может ударить в спину брату, а дети – предать собственного отца! Проваливайте!
– Но мы хотим…
Довести фразу до конца Рендалл не смог, со стен полетели стрелы, и на этот раз их оказалось много. Несколько сжег Рашну, с полдюжины воткнулись в землю по сторонам от всадников. Умением хорошо стрелять воины самой восточной твердыни Серебряной империи похвастаться не могли.
– Пожалуй, пора показать им, что мы на самом деле хотим не воевать, а разговаривать, – сказал Олен, чувствуя разгорающийся гнев. – Тридцать Седьмой, ты можешь разрушить кусок стены? Только желательно никого не убивать.
Сиран не ответил, он сделал шаг вперед и топнул. От его ноги по земле побежала, пуская отростки, черная трещина. Когда добралась до укреплений, раздался скрежещущий рокот, и каменные блоки, простоявшие на одном месте сотни лет, стали дробиться. Полетела пыль, посыпались мелкие камушки, стена зашаталась, словно ее хорошенько толкнули.
Донеслись вопли ужаса.
– Это хорошее доказательство мирных намерений, – старый орк хмыкнул. – Может быть, мне стоило спалить их всех?
– Не думаю. В этом случае нам пришлось бы разговаривать с головешками. А я этого не умею.
Отважные вояки дали еще один залп, но поскольку руки у стрелков дрожали, то вышел он еще менее толковым, чем предыдущий. Одна стрела пролетела у Рендалла над головой, и все. А потом императорские солдаты кинулись прочь от места, где из стены уже вываливались целые глыбы.
Когда грохот стих и пыль осела, глазам предстал аккуратный пролом шириной в пару локтей, идущий от верха до низа стены. Через него был виден двор форта, казарма у противоположной стены.
– Неплохо, – оценил Олен. – Ювелирная работа. Интересно, а теперь они будут с нами разговаривать?
– Конечно. Только сначала сменят штаны. – Судя по ехидной ухмылке, Рашну наслаждался происходящим.
Из пролома начали робко выглядывать головы в конических шлемах. Раздался свирепый рык, и они исчезли. Наружу выбрался дородный воин с мечом у пояса и в длинной, почти до колен кольчуге. Он пытался шагать важно, но все равно выходило нервное подпрыгивание.
За толстяком семенили еще двое со щитами, их физиономии были бледными и перекошенными. Иметь дело с явившимися из степи жуткими чародеями они никак не хотели.
– Кхе-кхе, – грозно откашлялся дородный, остановившись в дюжине шагов от всадников, но глаза его предательски бегали, говоря, что их обладатель напуган. – Я – командир заслона Первого Форта Тахрид Алузон. Чего э-э… хотите вы здесь? И по какому праву…
Он осекся, поскольку Рашну вздумалось улыбнуться, и улыбка у морщинистого лысого орка вышла угрожающей.
– Я не желал этого, – проговорил Олен, – но вы меня вынудили. Если бы я захотел, то вся ваша жалкая крепость лежала бы в развалинах. – Он повысил голос: – Надеюсь, это ты понимаешь?
– Да, – пискнул командир заслона.
– Так гораздо лучше. – Гнев медленно гас, в душу Рендалла возвращалось обычное спокойствие. – Расскажи, как идет война? Что слышно о Харуготе и об императоре?
Правитель Терсалима не знал магии, не мог похвастаться славой полководца, но все же под его властью оставались обширные земли. И Олен надеялся, что империя устоит, станет крепким орешком, разгрызть который хозяину Безариона будет очень непросто.
– Э, мессен… – подобострастно забормотал Тахрид Алузон, – в нашей дикой степи мало что ведомо… Последнее, о чем мы узнали: проклятый враг двинул войска на столицу. А еще… с севера в пределы империи вошли войска Тердумеи. Они заняли часть Стены, что находится западнее, один форт взяли штурмом…
– Они же были в союзе с вами! – удивился Рашну.
– А теперь они в союзе с ним, с проклятым врагом. – Лицо командира заслона покраснело от гнева.
– А вы, значит, сидите здесь, в глуши, и ждете, когда все решится само? – задумчиво проговорил Олен. – Сколько вас тут, сотня, две?
– Полторы. – Тахрид Алузон побагровел еще сильнее. – Но мы не можем… нет приказа, мы должны оборонять этот форт…
– От кого? Орки помогают твоему императору, он сражается с врагом, и каждая сотня на счету. Мы идем на помощь тем, кто бьется с Харуготом, и я предлагаю вам отправиться с нами.
Командир заслона выпучил глаза, и вид у него стал как у дивно большого рака в блестящем панцире.
– А кто командир? Мессен имеет право отдавать приказы? – промямлил он, мелко дрожа.
Солдаты за спиной Тахрида Алузона дружно сделали шаг назад, на туповатых лицах отразился страх. Мысль о том, что предстоит отправиться на войну, радости у «бравых вояк» не вызвала.
– Это не приказ, – покачал головой Рендалл. – Это только просьба. Ты можешь остаться здесь и сидеть за стенами форта до второго Нисхождения. Но я ничуть не удивлюсь, если тердумейцы вскоре явятся сюда и выкурят вас из укрепления, как крыс из норы… И что потом, как ты думаешь?
– Кроме того, с этой дыркой в стене обороняться будет не очень-то удобно, – добавил Рашну.
Физиономия командира заслона перекосилась от умственных усилий, в голове закопошились мысли. Олен смог бы пересказать их, не особенно напрягаясь: кто такой этот чужак? по какому праву он распоряжается? и как можно оставить форт, приказа же нет! Но какой смысл защищать его, если орки – союзники, а империя разваливается на глазах? Может быть, стоит подумать о том, чтобы спасти собственную шкуру и жизни остальных?
– Хм, ладно… – проговорил Тахрид Алузон после паузы. – Я оставлю тут пять десятков человек, а сам возьму сто и отправлюсь с вами, чтобы встать под знамена императора, да сохранят его боги от всех напастей. – Он нахмурил брови и выпятил челюсть, изображая преданность. – Но на сборы нам понадобится время. Вы подождете нас?
Рендалл кивнул, и командир заслона заспешил обратно к форту, пинками подгоняя подопечных.
– Зачем ты сделал это? – поинтересовался старый орк. – Они будут обузой и замедлят наш путь.
– Не замедлят. – Олен показал на Тридцать Седьмого. – А насчет обузы… кто знает, как там идут дела. Может быть, лишняя сотня решит исход противостояния. Это не легионеры, конечно, но тоже кое-что…
На самом деле его посетила мысль о том, что, может быть, пора начать сражаться с Харуготом на равных. Показать миру, что род императоров Безариона не угас, что в руках наследника есть кое-какая сила. Прийти на помощь Терсалиму, затем двинуться на север в союзе с орками Великой степи и правителем Серебряной империи.
Как только разнесется слух о том, что появился претендент на трон в Золотом замке, многие таристеры из тех, что служат Харуготу, задумаются. Поднимут головы недовольные консулом, вспомнят старые обиды многие тысячи роданов, которым он когда-то насолил.
Но говорить обо всем этом Рашну Олен не хотел – слишком рано лелеять такие планы.
– Как знаешь. – На физиономии старого колдуна читалось сомнение. – Не уверен я, что это разумный ход, но тебе виднее. Пусть мудрость Пламени пребудет с тобой…
Через некоторое время открылись ворота форта, и из них начали выезжать телеги, нагруженные мешками, ящиками и кувшинами. Затем показались понуро бредущие вояки Тахрида Алузона, а в завершение – и он сам, без шлема, но зато верхом на кривоногой толстой лошади.
– Поехали, – сказал Рендалл, когда обоз вывернул на уходившую к западу дорогу. – Надо еще убедить Исхара.
Они развернули лошадей и поскакали обратно, туда, где ждали орки и Харальд.
Племянник хана Белых Волков встретил переговорщиков недоуменным взглядом, а его воины – оживленными выкриками.
– Вы выгнали их из крепости? Зачем, во имя всех богов? – спросил Исхар.
– Теперь это наши союзники, – ответил Олен. – Дальше мы двинемся вместе.
– Союзники? – вмешался в разговор Харальд. – Да их самих надо охранять, чтобы не разбежались.
