мама – анархия. папа – стакан портвейна. неважно в кого. главное, чтобы – вера. в соседнем подъезде девочка вскрыла вены. впрочем, обыкновенно. кто-то кого-то кем-то как-то куда-то. мир на вкус волокнист, как сладкая вата. я надеваю шинель погибшего брата – великовата. свобода – не что иное, как свойство плоти, входящей в плоть. так в дерево входит плотник, кусая ус, кроша – за ломтиком ломтик – уставший локоть. это спираль. до старости трое суток. нужно успеть собраться: баулы, сумки, билеты, белье, ребенок, кастрюли с супом, течная сука, красное платье, хлыст, высохший дилдо, бумажник коришнево-желтый, из крокодильей кожи. кассета с джиной гершон и дженнифер тилли. места хватило? и все наладится. будут новые крыши, новые здания – выше, выше и выше. а если не нравится – встал, извинился, вышел: мы же «на вы» же. и я научусь бг почитать за бога. кричать с амвона, хотя тепло и не больно. пора взрослеть, ценить подругу под боком. искать работу. завтра покончу с язычеством, сплюну мантры. девочка вскрыла вены куском диаманта. мама – анархия. какое нам дело до мамы? крови мало.1999/03/09
украшательства
ах, настурции, традесканции. дачный домик цветет неистово. мы с тобой занимались танцами. мы цитировали вертинского. пруд, уставший от посетителей, в ярких бабочках, в ясных лилиях. медальончики с нефертити, и золотые цепочки длинные.«отвернись, я поправлю лямочку...» и от вспыхнувшей вмиг пощечины вкус во рту. непременно яблочный. «я влюбилась. влюбилась? еще чего!» наши бабушки в чем-то бежевом. под столом колено ласкать тебе. крем-брюле на десерт. под брежневым белый стол. ришелье на скатерти.объяснения – мягче пальчиков. отношения сплошь на греческом... две сапфо глядят с фотокарточки: галя ганская, нина заречная.1999/04/13
