Андрей оттащил обессиленного старика к своим дверям и, продолжая вместе с Кандерблем упираться в створки, придерживал одной рукой Ивана Семеновича, чтобы его нe унесло водой.
Никто больше не обменивался ни словом.
Всем было ясно, что скоро конец, но никто не бросал своего поста. Люди продолжали бороться.
- А все-таки это ветер, - отрывисто сказал Кандербль. - Ветер из трубы.
В полной темноте неторопливой, уверенной походкой шел по туннелю Степан.
О чем думал этот человек?
Всплески от шагов Степана гулко отдавались в вогнутых металлических стенках, подчеркивая подводную тишину.
Не думал ли он о своей величественной гибели вместе с сооружением?
Нет! Степан Корнев Шел в гибнущий туннель потому, что не мог простить себе ошибки, и думал только о том, что позволил сам себя обмануть... Разве испытание нового мотора хотел он провести? Он желал триумфа!.. Он сделал первый ложный шаг и покатился... одно следовало за другим... И вот в решительную минуту он оказался стоящим спиной к тому, что должен был оберегать... И даже пытался обосновать это какими-то рассуждениями...
Никто еще не взвешивал поступков Степана Корнева. Он судил себя сам. Он болтал когда-то о недоверии, даже роптал на него. Но доверия, коммунистического доверия он не выдержал! Не тем оказался человеком.
Давно уже исчезла крохотная звездочка - освещенное устье туннеля. Степан ни разу не обернулся назад.
Вдруг какой-то странный гудящий звук достиг его слуха. На мгновение он остановился, прислушался и облегченно вздохнул, словно ждал этого звука, зная, что он должен появиться.
Не движется ли воздух в туннеле?
Степан нагнулся, чтобы зачерпнуть в ладонь воды, но потерял равновесие и упал на колени.
Поднявшись, он смочил щеки. Странно! Он ощущал ветерок, но лишь повернувшись назад.
Степан твердо знал, что ветер должен был бигь ему в лицо. Значит, только что упав и снова поднявшись, он потерял ориентировку.
Степан встал лицом к ветру и снова пошел.
Ветер все крепчал. Трепетали волосы и полы одежды, приходилось наклоняться вперед.
Наконец ветер стал ураганным. Он затруднял дыхание, вздымал перед Степаном стену воды.
Но твердо сжимая губы, упорно наклонив голову, шел Степан навстречу ревущей, бьющей в лицо темноте.
Степан не замедлял шага, но никак не мог отделаться от впечатления, что ревущая, наполняющая туннель нестерпимым грохотом лавина надвигалась на него сзади...
Ветер усиливался. Андрей и Кандербль видели, что воздух действительно вырывается из одного отверстия туннеля и уходит в другое.
Он закручивался вихрем перед воздушными шлюзами обоих туннелей; он останавливал воду в одном туннеле и гнал в другой. Ураган почти опрокидывал людей, которые крепко держались за ручки дверей. Но они уже поняли, что это был за ветер.
Только Сэм и Коля еще ничего не знали. Подойти к ним было нельзя, а слов они при реве струй и свистящем ветре все равно услышать не могли.
- Ветер! Ветер! Желанный ураган! Спасительный вихрь!
Надежда и уверенность вселялись в сердца людей. Вода на платформе стала прибывать, подниматься скорее, чем прежде, а люди радовались.
При свете аварийных электрических ламп, питавшихся от специальной аккумуляторной батареи, люди видели, как из трубы, вздымая буруны, вырывалась вода. Вода мчалась из туннеля, словно какая-то сила вытесняла ее оттуда.
- Ура! - крикнул Коля, поняв все, и на мгновение выпрямился.
В следующую секунду струя выломала дверь, сбив Сэма. Коля помог подняться своему товарищу. Не говоря ни слова, они бросились к следующей двери, чтобы удержать хотя бы ее. Вода доходила до пояса и продолжала быстро подниматься.
- Что же будет? - спросил Сэм, опасливо глядя на прибывающую воду.
Но слов его никто не мог услышать. Они заглушались теперь не только шумом воды и воем ветра, - новые звуки наполняли подземный вокзал. Это был глухой, все нарастающий рев.
Люди с надеждой прислушивались к нему.
Рев все приближался. Он грубо врывался в уши, гудел, казалось, в самой голове; он рос с каждой секундой, превращаясь в невообразимый грохот, похожий на канпппду.
И вдруг из наполненного пенящейся водой туннеля вырвался луч прожектора, а следом за ним появилась какая-то огромная масса.
Она засверкала влажным полированным металлом и остановилась, словно подошедший к перрону поезд.
- Ракетный вагон! Ура! - крикнул Коля.
- Мисс Седых! - сказал радостно Кандербль.
- Аня... - прошептал Андрей.
Аня стояла перед ним. Сияющая, сильная, она ласково улыбалась ему, протягивая обе руки. Мимо Андрея из .вагона вихрем вырывались люди с брезентами. Они бросались в ревущие струи, на мгновение скрываясь оод водой. Аня давала короткие отрывистые указания: - Пластыри... Клей... к дверям... Врача... Носилки... Нет, не надо носилок...
Яркий свет прожектора ракетного вагона заливал теперь полузатопленный перрон подземного вокзала. Андрей восторженно смотрел на Аню, явившуюся ему в ослепительном свете и оглушающем грохоте.
Вокруг все смеялись, похлопывая по плечу Андрея, Кандербля, Колю, Сэма.
Андрей, ни на кого не обращая внимания, с силой схватил Аню и привлек ее к груди, И она прижалась к нему, вдруг сразу слабая и нежная. Ему показалось, что не было ничего в жизни: ни разрыва, ни разлуки, ни метеора...
Была одна Аня, прежняя Аня, которую он всегда любил.
Кандербль отвернулся. Отойдя к ракетному вагону, он оперся о его блестящую обшивку, Николай Николаевич подошел к американцу и тронул его за плечо. Инженер попытался улыбнуться.
Некоторое время они простояли молча, потом Волков спросил: - А где же Степан Григорьевич Корпев?
Кандербль нахмурился.
- Почему я его не вижу? - продолжал Николай Николаевич. -В трудную минуту он все же оказался на высоте.
Кандербль вопросительно посмотрел на него.
- Ведь это он сообщил нам о грозящей катастрофе и предложил прислать сюда ракетный вагон. Мы лишь выполнили его план, который, может быть, не пришел бы так скоро в наши головы.
- Мистер Корнейв предложил прислать ракетный вагон? - переспросил Кандербль.
- Да, он просил, чтобы ракетный вагон был послан по левому туннелю. Но где же он?
- Мистер Корнейв ушел в левый туннель, по которому сам прибыл сюда, мрачно произнес Кандербль и отвернулся. - Он пошел к вам навстречу, - глухо добавил он.
Волков посмотрел в лицо подошедшему Ивану Семеновичу Седых. Тот снял мокрую фуражку. Николай Николаевич последовал его примеру.
- Позвольте, - вдруг сказал Волков, - но ведь мы прибыли не по левому туннелю, а нормально - по правому!
Все переглянулись. Седых крякнул и снова надел фуражку.
- Какое счастье, - продолжал Николай Николаевич, - что Степану Корневу не удалось все-таки совершить своей последней ошибки. Теперь он сможет убедиться, что мы умеем и понимать и помогать.
- О'кэй!-сказал Кандербль и направился к Ане и Андрею.
