внимательно осматривая.
– Немного худоват, — доложил он мне результаты осмотра. — Ничего, и такой сойдет. Вырезку мы пожарим, из остального навертим пельменей. Ногу закоптим. И студень наварим. Девушка умеет варить потрясающий студень. Мы б тебя угостили, но, сам понимаешь, тебе будет трудно оценить ее кулинарные таланты… — плечом Панин подтолкнул меня к двери. — Оставь нас на минуту, когда его надо будет освежевать, я тебя позову.
Я уселась у телефонного столика и стала ждать.
Не прошло и десяти минут, как за дверью раздался истошный вопль моего милого друга детства. Я ринулась в комнату. Молодой человек стоял, широко расставив ноги, и неловко двигал бедрами, точно намереваясь выползти из брюк; Панин сидел на стуле, вцепившись в волосы растопыренными пальцами, и я догадалась:
ПОПРОБУЙТЕ
СТИРАЛЬНЫЙ ПОРОШОК 'ТИКС'.
'ТИКС' — ЭТО БЛАГОУХАННАЯ ЧИСТОТА
И СВЕЖЕСТЬ МОРОЗНОГО УТРА!
— на что Панин скорбно кивнул: вот-вот, свежесть нам не помешает — твой приятель обкакался.
– Если ты думаешь, что я выражаюсь фигурально, — вздохнул Панин, — то сильно ошибаешься.
Глава седьмая
1
Варвара прохладно отнеслась к моей просьбе.
Посетить диетическую столовую? С какой стати? Мало того, что ее просто тошнит от постного, вареного без соли — у нее просто нет времени заниматься глупостями.
Варя, тебе это проще простого, умоляла я, ты располагаешь репортерским удостоверением, аккредитациями и другими бумаженциями, дающими право входа куда угодно. Посторонних они прогонят, а журналистов нет, они журналистов любят.
Скрепя сердце она согласилась; обещала позвонить вечером и доложить о результатах похода на презентацию благотворительной столовки.
Накануне я сделала Панину комплимент. Похоже, у нас в скором времени должно появиться ведомство наподобие гестапо — значит, он без куска хлеба не останется.
'Разговорил' он нашего гостя очень профессионально и в короткие сроки. Какие доводы вызвали в организме допрашиваемого эффект жидкого стула, я не знаю, однако факт есть факт: молодой человек физиологических эмоций не сдержал. После допроса Панин выдворил его на улицу, поймал какого-то шального частника, а потом мы обсуждали результаты дознания на кухне: комнату приходилось основательно проветривать.
Толком молодой человек почти ничего не знал. В поликлинику и в РЭУ он наведывался по просьбе своего приятеля работающего в каком-то благотворительном фонде. Он приятелю многим обязан — в порядке любезности и благодарности за услуги, оказанные в свое время, он и собирал данные. Списки с адресами передал приятелю; на этом его миссия была исчерпана, а больше он ничего не знает.
– Это похоже на правду, — подвел итог Панин. — Да, еще… Завтра у этих добрых самаритян торжественное мероприятие. Открытие столовки с бесплатными обедами для неимущих — догадываюсь, как это богоугодное дело будет обставлено: наприглашают журналистов, и эти педрилы распишут все в лучшем виде. А потом мастера страстного публицистического слова накачаются в отдельном кабинете водкой и с утра будут страдать запором.
– Это почему?
– От пережора, — со знанием дела пояснил Панин. — Такие объемы икры и копченостей человеческий организм переварить не в состоянии.
Варвара объявилась вечером — не по телефону, а лично. Милый друг детства, кажется, оказался прав: донести себя и не расплескать ей стоило большого труда.
Волосы ее потихоньку отрастали, и теперь она не производила впечатления постояльца холерного барака.
Варвара улеглась на диван, витиевато жестикулировала и бормотала что-то маловразумительное. Единственное, что мне удалось разобрать в этом горизонтально уложенном театре мимики и жеста — это сообщение о том, что ее муж 'объелся груш', причем, к счастью, китайских; в начале недели он уехал в командировку к своим узкоглазым друзьям в Пекин, и потому Варвара будет ночевать у меня. С великими трудами я ее раздела и, накрыв пледом, оставила в покое. Утром сбегала в ближайший ларек за пивом и приступила к привычным реанимационным мероприятиям. Наконец, она смогла относительно связно изложить свои впечатления.
Мероприятие выглядело примерно так, как предрекал Панин, были даже телевизионщики; этот сюжет, наверное, вчера успел проскочить в вечернем эфире.
– И это все? — сурово спросила я. — Где твоя профессиональная совесть?
Нет-нет, это еще не все, возражала Варвара, время от времени бросая выразительные взгляды на кухонный шкаф, где среди коробок с горохом и вермишелью возвышалась бутылка с зеленой жидкостью — подарок самого занудного онаниста Земного Шара.
– Это ликер 'Киви', — пояснила я. — Тебе киви порезать или так проглотишь?
Варвара сказала, что ни чистить, ни резать нет необходимости — я налила рюмку.
Не все, продолжала она, удалось разговорить верховного самаритянина; впечатления доброго он не производил, скорее напротив, однако то ли ему пришлась по душе экстравагантность прически, то ли еще что-то — так или иначе он потолковал с Варварой.
Их основная задача — опека неимущих; эта столовка — только начало, они планируют открыть целую сеть таких богаделен. Откуда у бедных добрых самаритян такая прорва денег? Ну, это, как вы догадываетесь, коммерческая тайна, кое-какими коммерческими операциями фонд занимается самостоятельно, однако этот бизнес, конечно же, не приносит тех средств, которые могут покрыть затраты. Естественно, поднять это дело было бы невозможно без спонсоров, это — стабильные, уважаемые компании.
Варвара полистала блокнот, вырвала страничку. Я пробежала глазами список из четырех наименований — названия мне ни о чем не говорили.
Это все?
Варвара с виноватым видом пожала плечами: выходит, так. Я еще раз просмотрела список фирм, хотела было выкинуть его в помойное ведро, однако сочла этот жест в присутствии пострадавшей из-за меня подруги неуместным; свернула листок вчетверо и сунула в карман джинсов.
Проводив Варвару, я уселась за стол с намерением подвести предварительные итоги и прислушаться к себе, вернее сказать, к брожению вещества современной культуры в желудке — процесс шел слабовато. Я поискала — чего бы мне такого принять внутрь для стимуляции: марганцовки? протухшего кефира? заплесневелую корочку хлеба пососать? Эх, жаль, в доме нет стрихнина… Мой взгляд остановился на роскошной бутылке. Вот! От ликеров меня неизменно тошнит. Я выпила стакан зеленой жидкости, выкурила подряд три сигареты и почувствовала, что наконец-то меня начинает подташнивать. Принесла из ванной пластмассовый тазик, разместила его на столе среди бумаг и приступила к делу.
Мне даже не понадобилось совать пальцы в рот — процесс сам пошел.
