О природе вещей

510 Коих бежать надлежит, и идти за противоположным.

Всё это скопище слов, таким образом, что наготове

С чувствами броситься в бой, будь уверен, — одно пустословье.

Как при постройке домов, коль начальное криво правило,

Коль наугольник фальшив и от линий прямых отступает,

Если хромает отвес и хотя бы чуть-чуть он неровен,

Всё непременно тогда выйдет здание криво и косо,

Будет горбато, вперёд и назад отклоняясь нескладно,

Точно готово сейчас завалиться; и валится часто

Дом, если он пострадал от ошибок в начальном расчёте;

520 Так и сужденье твоё о вещах будет лживо и вздорно,

Если исходит оно от заведомо ложного чувства.

[Слух: Стихи 522-614]

Ну, а теперь объяснить, каким образом чувства другие

Свой ощущают предмет, не представит больших затруднений.

Слышится, прежде всего, всякий звук или голос, как только,

В уши проникнув, своим они телом нам чувство затронут,

Ибо и голос и звук непременно должны быть телесны,

Если способны они приводить наши чувства в движенье.

Голос, к тому же, гортань нам часто скребёт, и наружу

Крик исходя, все пути горловые шершавит немало.

530 Ибо, лишь в узкую щель, накопляясь большою толпою,

Первоначала начнут голосов вырываться наружу,

Выход, конечно, в уста, заполняемый ими, скребётся.

Так что сомнения нет, что должны состоять из телесных

Голос и слово начал, раз наносят они пораненья.

Также ты знаешь, какой причиняет телу убыток,

Сколько и нервов берёт,108 сколько сил у людей отнимает

Бесперерывная речь, от сиянья зари восходящей

Произносимая вплоть до глубокого сумрака ночи,

Если, к тому же, она произносится голосом громким.

540 Значит, признать мы должны непременно, что голос телесен,

Если от долгих речей убывает часть нашего тела.

551 Голоса грубость всегда порождается грубостью самых

Звука начал основных, а от гладкости гладкость зависит,

542 В уши внедряются нам разновидные первоначала:

Коль завывает труба, и глубокие звуки глухие

Дико рокочут её, отдаваясь раскатистым шумом,

Или когда Геликон средь журчания быстрых потоков

Звонкая лебедя песнь оглашает мольбою унылой.

Дальше, когда из глубин вытесняются нашего тела

Звуки, которые мы через рот испускаем наружу,

Гибкий, искусный язык на слова разделяет их быстро,

550 С помощью также и губ, принимающих должную форму.

553 И коль не долог тот путь, по какому до нас долетает

Каждый в отдельности звук, то и сами слова непременно

Ясно доходят до нас и слышатся членораздельно:

Звук ведь тогда сохраняет свой склад, сохраняет и форму.

Если же слишком далёк этот путь для отдельного звука,

В толще воздушной слова неизбежно сливаются вместе,

И, проходя сквозь неё, непременно мешается голос.

560 Так происходит, что ты хоть и слышишь какие-то звуки,

Но разобраться в словах и понять их значенье не можешь:

Столь неразборчиво звук долетает до нас и столь смутно.

Часто бывает и так, что в народном собраньи до слуха

Всех долетает одно глашатая громкое слово:

Голос единственный здесь дробится на много отдельных

Вдруг, потому что идёт, по отдельным ушам разбегаясь,

Звучную форму словам, направляемым в них, придавая,

Та же часть голосов, что до самых ушей не доходит,

Попусту мимо идёт и, рассеявшись в воздухе, гибнет;

570 Часть же другая, в пути отскочивши от твёрдых предметов,

Звук отдаёт и порой морочит подобием слова.

Это усвоив, теперь ты себе самому в состояньи,

Как и другим, объяснить, каким образом в местности дикой

Скалы слова отдают, соблюдая их склад и порядок.

Ежели спутников мы, заблудившихся в горных ущельях,

Ищем и голосом их созываем, разбредшихся, громким.

Видеть пришлось мне места, где раз шесть или семь отдаётся

Изданный звук, где холмы от холмов отражают немедля

Слово за словом, на них отвечая и вторя друг другу.

580 Эти места, по словам в соседстве живущего люда,

Служат пристанищем Нимф, козлоногих Сатиров и Фавнов,109

Это они, говорят, затевают веселье и ночью

Шумно играют везде, тишину и покой нарушая;

Рокот доносится струн, и жалобно-нежные слышны

Звуки, какие свирель из-под пальцев певцов изливает;

Издали слышит народ деревенский, как Пан, головою

Полузвериной качая венок из веток сосновых,

Часто поджатой губой скользит по стволам тростниковым,

Чтоб на цевнице его заливалася Муза лесная.

590 Всяких других измышляют они и страшилищ и чудищ,

Чтоб не подумал никто, что пустыни их даже богами

Брошены. А потому и слагают чудесные сказки, —

Или, быть может, ещё потому они так поступают,

Что человеческий слух до всяческих россказней падок.

Я продолжаю. Тебе удивляться нимало не надо,

Что сквозь преграды, глазам ничего не дающие видеть,

Звуки доходят до нас и касаются нашего слуха.

Часто, мы видим, идёт разговор за затворенной дверью,

Ибо, действительно, там по извилистым голос отверстьям

600 Может свободно идти, где для образов нету прохода:

Ведь расщепятся они, если эти отверстья не прямы,

Как у стекла, где проплыть может призрак любой без препятствий.

Кроме того, разлетается голос по всем направленьям,

Ибо одни из других голоса возникают: лишь только

Голос раздался один, как дробится сейчас же на много

Так же, как искры огня рассыпаются в новые искры.

Так в потаённых местах голоса постоянно роятся,