представление о человеке как соборной личности. В русском мироощущении этому представлению соответствовала идея всеединства, выраженная в концепции мира — как Космоса, так и общины.
Согласно мироощущению русских, людей связывают любовь к ближнему, добрые дела, которые мы делаем другим и можем надеяться, что кто-то сделает доброе дело и для нас. Достоевский писал: «Наша нищая неурядная земля, кроме высшего слоя своего, вся сплошь как один человек. Все восемьдесят миллионов ее населения представляют собою такое духовное единение, какого, конечно, в Европе нет нигде и не может быть…». Здесь дана восторженная оценка русскому типу человеческих отношений. Но для нас важнее не оценка, а фиксация различия представлений об идеальных отношениях людей.
В России разрыва общинных связей и стоящих за ними связей религиозного братства не произошло, несмотря на воздействие капитализма. Российская социальная философия (как православная, так и либеральная, а позже — советская) считала концепцию индивида некорректной, поскольку общество и личность связаны нераздельно и создают друг друга. Человек как соборная личность есть средоточие множества человеческих связей. Здесь человек всегда включен в солидарные группы (семьи, деревенской и церковной общины, трудового коллектива и пр.).
Некоторые либеральные философы в нынешней России утверждают, что в ходе модернизации Россия изжила общинную культуру и сегодня россияне — более индивидуалисты, чем на Западе. Это — идеологическая установка, которая не подтверждается социологическими исследованиями. Напротив, российское общество смогло пережить социальное бедствие 90-х годов только благодаря низовым («молекулярным») сетям взаимопомощи именно общинного типа.
А.С. Панарин пишет: «[Русский народ] оказывается хранителем общинного сознания в эпоху, когда общинность репрессирована политически, экономически и идеологически. В этом смысле народ оказался великим подпольщиком современного гражданского общества… Современный 'цивилизованный Запад' после своей победы над коммунизмом открыл 'русское народное подполье', стоящее за коммунизмом и втайне питавшее его потенциалом скрытой общинности… В тайных нишах народной общинности находил укрытие жизненный мир с его до сих пор скрытыми законами, может быть, в принципе не переводимыми на язык прогрессизма».
Для западной культуры характерна биологизация общества (социал-дарвинизм) Обоснование конкуренции «природой человека» развивалось множеством философов. Ф. Ницше писал: «Сама жизнь по существу своему есть присваивание, нанесение вреда, преодолевание чуждого и более слабого, угнетение, суровость, насильственное навязывание собственных форм, аннексия и по меньшей мере, по мягкой мере, эксплуатация».
Напротив, русская культура социал-дарвинизм отвергла. В.В. Розанов заметил: «Ницше почтили потому, что он был немец, и притом — страдающий (болезнь). Но если бы русский и от себя заговорил бы в духе: 'Падающего еще толкни', — его бы назвали мерзавцем и вовсе не стали бы читать».
Н. Бердяев писал в 1946 году о народнике Н. Михайловском: «Он обнаружил очень большую проницательность, когда обличал реакционный характер натурализма в социологии и восставал против применения дарвиновской идеи борьбы за существование к жизни общества. Немецкий расизм есть натурализм в социологии. Михайловский защищал русскую идею, обличая ложь этого натурализма… Есть два понимания общества: или общество понимается как природа, или общество понимается как дух. Если общество есть природа, то оправдывается насилие сильного над слабым, подбор сильных и приспособленных, воля к могуществу, господство человека над человеком, рабство и неравенство, человек человеку волк. Если общество есть дух, то утверждается высшая ценность человека, права человека, свобода, равенство и братство… Это есть различие между русской и немецкой идеей, между Достоевским и Гегелем, между Л. Толстым и Ницше».
Таким образом, на всех уровнях сознания господствующие в России представления о человеке принципиально отличались от тех, которые сложились в гражданском обществе Запада.
Хозяйство. Одной из составляющих жизнеустройства, которая определяет характер цивилизации, является хозяйство. Смена типа народного хозяйства ведет к изменениям во всех составляющих цивилизации как системы, это пересборка всех ее элементов и связей.
Уже Аристотель сформулировал основные понятия, на которых базируется видение хозяйства. Одно из них — экономия (натуральное хозяйство), что означает «ведение дома», материальное обеспечение экоса (дома) или полиса (города). Эта деятельность не обязательно сопряжена с движением денег, ценами рынка и т. д. Другой способ производства и коммерческой деятельности он назвал хрематистика (рыночная экономика). Это изначально два совершенно разных типа деятельности. Экономия — это производство и коммерция в целях удовлетворения потребностей. А хрематистика — это такой вид производственной и коммерческой деятельности, который нацелен на накопление богатства вне зависимости от его использования, т. е. накопление, превращенное в высшую цель деятельности. Каждой цивилизации присущи разные конфигурации соотношений и типов взаимодействия между этими двумя «чистыми» типами хозяйства.
Господство рыночной экономики в современном обществе Запада было связано с возникновением совершенно нового отношения к собственности, деньгам, труду и превращению вещи в товар. Содержание всех этих понятий настолько различается в разных культурах, что нередко их представители, даже из числа специалистов, просто не понимают друг друга, хотя формально говорят об одном и том же. То изумление, с которым сегодня Запад смотрит на все происходящее в России, во многом связано с тем, что одним и тем же словом у нас и на Западе обозначаются совершенно разные явления.
Рыночная экономика возникла, когда в товар превратились вещи, которые для традиционного мышления не могли быть товаром: деньги, земля и свободный человек (рабочая сила). Это — глубокий переворот в типе рациональности, в мышлении и даже религии, а отнюдь не только экономике.
Силой, которая скрепляет Запад через хозяйство, является обмен, контракт купли- продажи, свободный от этических ценностей и выражаемый количественной мерой цены. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится рынок.
Совместная хозяйственная деятельность и общежитие людей могут быть организованы и без купли-продажи — она вообще возникла относительно недавно. Существуют разные способы предоставления друг другу и материальных ценностей, и труда (дарение, услуга, предоставление в пользование, совместная работа, прямой продуктообмен и т. д.). Существуют и типы хозяйства, причем весьма сложно организованного, при которых ценности и усилия складываются, а не обмениваются — так, что все участники пользуются созданным сообща целым.
К такому типу относится семейное хозяйство, экономически исключительно эффективное (при достижении определенного класса целей). Замена его рыночными отношениями невозможна, т. к. оказывается, что ни у одного члена семьи не хватило бы денег расплатиться по рыночным ценам с другими членами семьи за их вклад.
В России акты обмена по большей части не приобретали характера свободной и эквивалентной купли- продажи — рынок регулировал лишь небольшую часть общественных отношений. Был велик вес отношений типа служения, выполнения долга, любви, заботы и принуждения. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится в таком обществе семья.
К этому же типу хозяйства относи лось и советское плановое хозяйство. Именно сложение ресурсов (посредством плана) без их купли-продажи позволило СССР после колоссальных разрушений 1941-1945 годов очень быстро восстановить хозяйство. В 1948 году СССР превзошел довоенный уровень промышленного производства, в 1955 году объем промышленного производства превзошел уровень 1945 года почти в 6 раз, а сельского хозяйства — почти в 3 раза. Можно ли такое представить себе в нынешней рыночной системе Российской Федерации?
