потанцевать с ним. Настенька, молодая девушка лет девятнадцати, с русыми волосами, голубоглазая, среднего роста, с небольшой родинкой слева возле рта, смотрела на него с любопытством и улыбкой, как любая девушка. Настенька скучала, стоя на балу у графа Воронцова, отца Николя, и Николя после нескольких минут нерешительности и излишней задумчивости, наконец, вызвался пригласить ее на танец. Вокруг кружились пары, звучал вальс Штрауса.
– Позвольте? – тихо спросил Николя Настеньку и потом представился:
– Николя. Граф Николя, сын графа Воронцова.
Она ему очень нравилась, но только сегодня Николя решился подойти к Настеньке и пригласить ее на танец.
– Да… Я согласна… – прошептала Настенька, слегка покраснела от смущения – на многих балах она всегда стояла одна у стены, наблюдая, как другие пары танцуют.
– Я – Настенька… – добавила она. – Анастасия.
Сказать, что она была некрасива, значило сказать неправду. Просто так получилось, что Настенька, дочка генерала Прохорова, была чересчур застенчивая девушка, очень замкнутая, вся в своем внутреннем мире, часто очень рассеянная и невпопад отвечающая на комплименты молодых ухажеров, вьющихся возле молодых дам на балах. И эта ее излишняя застенчивость и замкнутость, рассеянность отпугнули кавалеров, поэтому на многих балах она стояла одна в гордом одиночестве. Ее maman болтала со знакомыми дамами из света, papan тоже прохаживался по просторной зале вместе с графом Воронцовым, действительным статским советником Михайловским и действительным тайным советником Сотовым. Поэтому Настенька очень обрадовалась предложению Николя, к тому же она чувствовала к нему большую симпатию.
Николя был чуть старше ее, ему недавно исполнилось двадцать четыре года; многие девушки заглядывались на его стройную, мужественную фигуру, по-гусарски закрученные усы, тщательно зачесанные черные волосы, глубоко посаженные карие глаза, которые смотрели на мир с невыразимой повседневной грустью. Даже когда Николя смеялся и был счастлив, находясь на балах и танцуя, карие глаза, случалось, выглядели грустно, что только добавляло загадочности его персоне и удивляло многих молодых девушек высшего света. Некоторые объясняли сей факт немалой ученостью графского сынка и некоторой пресыщенностью светскими балами и утехами, несмотря на его молодой возраст, – многие дамы поговаривали меж собой, что Николя никогда не женится. Однако сам Николя придерживался иного мнения: он хотел жениться по любви, он желал семейной тихой жизни в своем родительском доме, но также ему хотелось добиться положения в обществе, служить Отечеству верой и правдой, офицерской карьеры. И ему в самом деле наскучили частые балы в доме, хотя он любил потанцевать и с радостью учился танцам в юношестве. Николя считал, что разные светские развлечения (балы, охота, светские выезды, прием гостей) не должны заслонять собой цели жизни любого человека, особенно, если этот человек происходил родом из высшего дворянского общества – ведь жизнь человеческая так коротка, как справедливо полагал наш молодой герой Николя, и следовало успеть многое в этой быстротечной жизни, а цель у него была, как мы только что упомянули, и цель высокая – добиться положения в обществе, служить Отечеству верой и правдой и достичь высот в офицерском деле.
Ранее Настенька никогда не говорила с Николя, хотя они были заочно знакомы, как бывают знакомы многие приглашенные господа из высшего общества на балы – постоянно одни и те же лица, одни и те же фамилии, биографии.
– Cher amie, charmante enfant, я давно хотел танцевать с вами, Настенька! – с улыбкой произнес Николя, ведя ее в центр залы.
Настенька улыбалась Николя.
– Vreiment? – только и смогла вымолвить Настенька, не отрывая благодарного и ласкового взгляда от своего кавалера. – Неужели? – спросила она по-русски, перед этим задав тот же вопрос по-французски – так поступали многие дворяне, когда в разговорах друг с другом они смешивали и русскую, и французскую речь воедино.
И они стали танцевать, не отрывая глаз друг от друга.
Михайловский заметил эту красивую пару, кружащуюся в ритме вальса, и милостиво улыбнулся, говоря графу Воронцову:
– Ma foi, граф, эта молодая пара так превосходна!
Сотов тоже поддакнул, кивая головой:
– О, да, господа!.. Qui, qui!
Граф Воронцов дипломатично промолчал.
– О, граф, ma bonne amie! Вы разве против моих слов? – удивился Михайловский.
– Гм, отнюдь, милостивый государь, – ответил Воронцов.
– Отчего же такая суровость? – продолжал допытываться Михайловский. – Вы ведь замечаете взгляды молодых людей? Как они кружатся и смотрят друг на друга? Их ведь надо поженить!
– О, да! – добавил Сотов. – Чего вы медлите с женитьбой сына, граф?
Граф Воронцов нахмурился, минуту помолчал.
– Граф, вы не ответили нам!
Воронцов твердо сказал:
– Vous savez, chez nous… En un mot… Одним словом, рано ему жениться!
– Рано?
– Вот именно! Рано! – решительно молвил граф Воронцов.
– Помилуйте, голубчик, ведь вашему Николя уж исполнилось двадцать четыре года! – воскликнул Сотов, всплескивая руками.
– Батенька, оставим эти разговоры, – так же ответил Воронцов, – я рано не женился и ему не советую.
– Ой, напрасно, граф! Mais, entre nous soit dit… – попытался снова возразить графу Сотов, но Воронцов оборвал его, чуть помрачнев:
– Я высказал свое мнение и точка.
Михайловский и Сотов вздохнули и перевели тему разговора.
А Николя с Настенькой продолжали танцевать вальс. После окончания танца Николя поцеловал руку Настеньки, восторженно глядя на нее.
– Николя, а вы хорошо танцуете, – тихо произнесла Настенька.
Эту фразу она хотела сказать во время танца, но не решалась. Наконец, когда они закончили танцевать вальс, она сказала и ждала ответа Николя. Он чуть покраснел от волнения, ему было приятно услышать от понравившейся ему девушки похвалу в свой адрес.
– Ma foi, chere… Спасибо! – тихо молвил Николя.
Николя взял даму под руку и повел по залу.
После окончания бала граф Воронцов строго спросил сына:
– Итак, Николя, признавайся.
– В чем, papa?
– Ты любишь Настеньку?
Щеки Николя покраснели, он молчал. Конечно, ему очень, очень нравилась милая Настенька, но как признаться в том недавно появившемся чудесном и таинственном чувстве молодому человеку? Ведь он никогда не любил, не был любим и так смущен строгостью отца.
– Ты не ответил, – настаивал на своем граф, – ты любишь Настеньку?
– Я… вуаля… я…
– Четче, Николя! Ну?
– C’est le mot… Вуаля, papa…
Граф Воронцов вздохнул, подошел к сыну и погладил его по голове.
Он был рад, что сын ему не соврал, сказал правду, рад также тому, что сын стал достаточно взрослым и подготовленным для женитьбы. А что до того, что он возражал на балу Михайловскому и Сотову, то не в его правилах всегда соглашаться со всяким мнением, даже если то мнение не противоречит его собственному. На то он и граф Воронцов, который славился в округе своим крутым нравом.
Граф Воронцов слегка улыбнулся:
– Хорошо, сын… Дочка генерала Прохорова – очень неплохая невеста для моего сына!
