помалкивать, быть, как все.
Андрей усмехнулся:
– Ах, как все?
– Вот именно, как все.
– Это мы уже проходили! – заметил Андрей. – Быть, как все. Шагать со всеми в ногу.
Строем. Со знаменем в руках. С горящим взором вперед.
– Да! С горящим взором вперед! – повторил Владимир Николаевич, не поняв иронии собеседника.
– Как единое целое! Как все! Без осуждения! Без интеллигентских соплей! И ненужных раздумий, да?
– Совершенно верно, батенька! – обрадованно воскликнул Владимир Николаевич, прекращая курить. – Наконец, вы меня поняли! И главное – всегда соглашаться с власть имущими! Кланяться им и угождать!
– Очень похоже на наше новое дежа вю, – с грустью в голосе проговорил Андрей. – Очень похоже! Всё едино, вместе строем!
Настал черед удивляться Владимиру Николаевичу:
– Что я слышу? Вы же говорили, что явились сюда из будущего? А выходит, что у вас похожее время на наше?
– Выходит… – так же проговорил Андрей. – Очень много похожего, к сожалению… Одна громадная партия, не считая несколько карликовых… Почти одинаковые новости в средствах массовой информации… Вновь тоска по твердой руке… Однако есть частные магазины, частные фирмы, есть свободный выезд за рубеж…
Владимир Николаевич вздохнул, перестал курить и спросил:
– Скажите, а интересно вам было жить в вашем времени?
– Намного интереснее, чем в этом старом, – порывисто ответил Андрей.
– Что ж… Придется тогда пожить снова в старом времени, – подытожил Владимир Николаевич, – придется терпеть, быть, как все… Поймите меня, ведь я желаю вам только добра, господин! Ведь я…
Андрею надоели откровения профессора, и он резко оборвал его:
– Хватит вам! Никогда не любил лицемеров и циников!
Владимир Николаевич побагровел от гнева, тихо выругался, подошел к двери, резко открыл ее, вышел в коридор. Через минуту он вошел вместе со своими ассистентами. Андрей понял, что откровенный разговор закончен. Он поразился перемене в поведении профессора: если раньше во время откровенного разговора профессор казался ему более человечным и мягким в общении, даже иногда улыбался, то теперь профессор был мрачен и тверд.
Владимир Николаевич уселся за стол, внимательно посмотрел на молчащего Андрея.
– Значит, так! – громко произнес Владимир Николаевич. – Весь этот бред насчет какого-то призрака забыть всем! – Профессор помолчал, потом продолжил, глядя на ассистента Михаила: – Я просто пожелал немного поговорить с больным наедине, иногда то бывает нужно…
– Да?
– Иногда больные не могут говорить при большом скоплении народа…
– И что-то вы выяснили, профессор? – спросил с большим интересом Михаил, но ответа не услышал.
Владимир Николаевич перестал смотреть на своего ассистента и распорядился:
– А этих двух санитаров надо наказать! Строгий выговор обоим сегодня же!
– Слушаюсь, Владимир Николаевич, – пролепетал Михаил.
– Чтобы меньше пили, особенно, в рабочее время! Если кто-то узнает, что якобы по нашей больнице гуляют какие-то предки и призраки, над нами будет смеяться вся страна! Гм, предок с того света, видите ли, к нам пожаловал! Ничего не было!
Андрей возмутился, вставая:
– Как это не было? Было!
– А вот и не было! – настаивал на своем Владимир Николаевич. – Так и запишем!
Никакого незнакомца! Не было никакого пришельца с того света!
– Но он был, он говорил с на… – попытался возразить Андрей.
– Нет! Чего не могло быть, то не случилось! – резко перебил Андрея Владимир Николаевич.
– А вам, любезный наш господин из будущего, лечиться надо. Тогда ничего казаться вам не будет. Это шизофрения! Мания преследования!
– Но…
– Долго и упорно лечиться! Мы вам в этом поможем! Будьте спокойны! – пообещал Владимир Николаевич, не отрывая тяжелого взгляда от удивленного Андрея и чеканя каждое слово.
– Но…
– Мы вам поможем! Мы вас вылечим! Отвести его в палату! – приказал Владимир Николаевич.
Глава 22
Мучения друзей продолжаются
Андрей вздрогнул, приоткрывая глаза. Он только что проснулся от дикого крика кого-то в палате.
– Черт, зачем так кричать? – пробормотал он, привстав и оглядываясь по сторонам.
Андрей увидел Наполеона, который стоял без одежды посреди палаты с поднятыми кверху руками.
– Что случилось? – удивленно спросил Андрей, но никто ему не ответил.
Наполеон снова дико заорал на всю палату, выпучив глаза:
– Все вы умрете!! И я тоже умру!!
– Ладно, хорош орать, – недовольно произнес Антон, вставая с кровати и позевывая.
Наполеон поднял брови кверху от удивления, говоря:
– Что такое? Ты можешь делать мне замечания?
– А то! Зуб даю, что могу! – охотно ответил Антон, вразвалку подходя к сумасшедшему.
Однако Наполеон продолжал упрямо спрашивать Антона:
– Ты мне, императору, можешь делать замечания?
– Да! Могу делать тебе, дуралею, замечания! – улыбнулся Антон, слегка толкая Наполеона в грудь. – Ты чего тут голый стоишь?
– Что-о?! Ты можешь делать мне замечания?
– Да! Делаю тебе замечание, иди оденься, псих! – строго сказал Антон.
Наполеон вспылил:
– Молчать! Приказывать тут могу лишь я, император! Все вы умрете!
Антону надоело слушать сумасшедшего, поэтому он поднял правый кулак и ударил Наполеона в лоб. Наполеон покачнулся, не удержался на ногах и упал па пол без всяких слов.
– Антон, ты чего дерешься? – укоризненно спросил Андрей, вставая и подходя к другу. – А чего он надоедает мне!
Наполеон быстро поднялся, поспешно отошел к своей кровати и оттуда завопил:
– Люди! Караул! Наших бьют!
Сумасшедшие повскакали, стали кричать, кидаться подушками. Андрей с Антоном благоразумно отошли к своим кроватям, предпочитая не вмешиваться в ненужную драку. В палату вбежали трое дюжих санитаров с медсестрой.
– Почему шумим? – вскричал один лысый санитар, а другой санитар с покрасневшим отечным лицом добавил, грозя кулаком: – А ну быстро всем лечь на свои места!
Андрей и Антон успели лечь на кровати, так что санитары не могли придраться к ним. Вася тоже лежал, а остальные больные стояли в крайнем возбуждении.
Лысый санитар грубо толкнул Наполеона к его кровати, требуя, чтобы тот быстро оделся.
– Еще раз повторяю: всем быстро лечь на кровати! – приказал лысый санитар, толкая больных к кроватям.
– А завтрак? – спросил Кощей.
– Пока не будет порядка, никакого тебе завтрака! – грубо ответил Кощею санитар с покрасневшим
