– Во всем, что я скажу, а то потом в отделении хуже будет, – зло ответил Никудышкин, морща брови. – Ясно?
– Не совсем, – ответил как можно спокойнее я, – там у вас в отделении всех бьют дубинками или просто руками и ногами? Всех временно задержанных? Чтобы побыстрее они сознавались во всех грехах?
– Прекрати молоть всякий вздор, Галилей, – остановил меня Никудышкин, начиная курить сигарету и пуская дым прямо в мое лицо. – Лучше самому сознаться, так будет лучше именно для тебя! Подумай, время еще есть.
– И сколько у меня времени?
– Минут десять, потом из отделения придут, а сейчас можно чистосердечно мне признаться в содеянных всех преступлениях!
– Интересно как, – усмехнулся я, – ваша милиция всегда так лихо работает?
Схватывает одного подозрительного, а потом все дела на него вешают?
– Разговорчики здесь прекратить, шпион Галилей! – грубо произнес Никудышкин, записывая что-то в свой блокнот. – Итак, Галилей, сознавайся мне сейчас… Что еще ты натворил в нашей стране и какое было твое задание?
Я промолчал, думая, как из этой нелепой и фантасмагоричной ситуации выпутаться.
Милиционер что-то громко и очень грубо говорил, тряс пистолетом возле моего невинного уха, стучал кулаком по столу, но я пытался хоть временно отключиться и не слышать его слова… Сижу часто рядом с несколькими в общественном транспорте, вижу, что у моих попутчиков лица испитые, нецензурные слова часто говорят, махают кулаками, что тогда мне делать? Тогда, как я ранее учил в секции йоги, нужно мысленно попытаться одеть вокруг себя кокон, который не будет пропускать никого в мое личное пространство. И очень часто получалось у меня, я сидел вроде рядом с разными попутчиками, но в реальности я был очень далеко от них, не слышал их и даже пытался их не видеть, смотря только в одну неподвижную точку на полу!
– Итак, ты говори! Признавайся! – орал Никудышкин, стуча кулаком по столику возле окна.
– В чем? – спросил я, перестав находиться мысленно вне вагона.
– Давай по порядку, – делово ответил мне Никудышкин, собираясь зачитывать список каких-то преступлений. – Как ты мне признался, у тебя есть сотовый телефон?
– Есть, а это уже считается преступлением?
– Молчи и только отвечай на мои вопросы! Ясно?
– Да…
– Отлично, – обрадовался Никудышкин, улыбнулся даже, после чего заглянул в свой блокнот и продолжал допрашивать меня:
– Та-ак… У нас прошла интересная информация, что появился в наших краях некий подозрительный человек c сотовым телефоном… И в его телефоне есть шпионская сим-карта!
– Какой бред! – случайно вырвалось у меня.
– Бред! Какой бред!! Абсурд!! – завопил вновь Маэстро.
– Молчать вам всем! – заорал Никудышкин, стуча кулаком по столу. – Молчать!
Но Маэстро продолжал:
– Абсурд!! Царство абсурда!! Имитация!! Дебилизация!!
– Заткни ты его! – заорал снова Никудышкин. – Если еще твой поганый попугай скажет…
– Поганый!! Абсурд!! Менты!! Кранты!! – вопил Маэстро.
– Я сейчас его убью! – крикнул раздраженный Никудышкин, беря пистолет и стреляя в попугая.
– Поганый! Абсурд!! Мент!! Имитация! – завопил снова Маэстро.
Однако очередная попытка милиционера убить попугая оказалась неудачной, после чего Никудышкин устало опустил пистолет, вытирая пот со лба.
Маэстро вспорхнул, находясь на второй полке купе.
Я предпочитал в данном случае промолчать, так как надоело вести бесполезные разговоры с недалеким милиционером, который толком не учился в сельской школе и не знает таких известных фамилий, как Галилей и Конан Дойль.
– Смеешься? – спросил он меня.
– Отнюдь.
– Итак… В твоем телефоне есть эта… эта сим-карта?
– Есть.
– Отлично, шпион раскрыт!
– Только есть здесь одна неувязочка, – осторожно попытался возразить я, стараясь не засмеяться, чтобы не раздражать милиционера, – у
Никудышкин подозрительно посмотрел на меня, после чего спросил:
– А ты это… не врешь?
– Нет.
– У меня вот в блокноте записано, как наш начальник Пал Палыч диктовал, – объяснил мне Никудышкин, читая записанное в блокноте, – в сотовом телефоне шпиона есть специальная эта… как ее…
– Сим-карта?
– Да, сим – карта, с которой ровно в 22 часа должег прозвучать звонок со специальным паролеом: „Пора“.
– Интересно менты придумают! – удивился я, забыв, что слово“ мент» не нужно произносить при милиционере.
– Ну, ты… поосторожней в выражениях, – поправил меня Никудышкин, грозя мне кулаком.
– И что дальше?
– Не понял…
– Ну, будет звонок с этой шпионской сим – карты, а дальше что? – пытаясь не засмеяться, поинтересовался я.
– Гм, это чего-то у меня не записано, – недоуменно ответил Никудышкин, заглядывая снова в свой блокнот и ища далее инструкции начальства. – Ничего далее не написано!
– Какая жалость, – сочувственно произнес я, – не узнаем, что дальше начальство думает по поводу шпионов!
– Ничего, скоро узнаешь ты всё! – сообщил Никудышкин, откладывая блокнот в сторону и подозрительно смотря на меня.
– Интересно узнать мне: какая связь между сим-картой сотового телефона и этой повальной шпиономанией?
– Как какая связь? – ответил Никудышкин. – Самая прямая, телефон у тебя есть? Есть. Ты можешь по нему звонить? Можешь. Тебе могут на этот номер звонить? Могут. С сим-карты может быть звонок с паролем: «Пора»? Может…
– Вот насчет последнего я не совсем уверен, – откровенно признался я, пытаясь не засмеяться.
– Это почему? – не понял Никудышкин, тупо смотря на меня.
– Потому, – коротко ответил я.
– Ты, Галилей, чего-то знаешь или опять прикидываешься?
– Я только знаю, что никаких звонков с сим – карты не бывает. Нет никаких паролей в сим-карте…
– В самом деле? – спросил Никудышкин, продолжая тупо смотреть на меня.
Я кивнул, не отвечая ему.
Короткая пауза.
– А ты откуда сам? Из деревни? – спросил я вдруг милиционера.
– Это что… что такое?! – заорал Никудышкин. – Ты меня будешь допрашивать или я тебя?
– Давай по очереди, – предложил я, – так интересней, поиграем мы в шпионов и ковбоев!
– Чего-о?! Каких ковбоев? И почему ты ко мне на «ты» обращаешься? К представителю власти?
Я ничего ему не ответил, усмехаясь.
– А чего ты все время смеешься, Галилей? – подозрительно спросил меня Никудышкин. – Говори, шпион!
