— А Садовник? — спросил Фил. — Он ведь до сих пор на свободе.
— О нем мы ничего не знаем, кроме предыдущего имени. А какой теперь толк от этого имени…
— Верно, — кивнул Феннел. — Это уже неважно. В нашем расследовании он не ключевая фигура.
— Но он до сих пор мучает и убивает детей! — вспыхнул Фил. — Это, по-вашему, ничего не значит?!
— Значит, — успокоил его Феннел. — Но не в рамках этого расследования. Наша задача — поймать Гласса и прикрыть торговлю людьми.
— А все остальное, — продолжил Клеменс, — второстепенно.
Фил ничего не сказал, но знал, что должен что-то делать.
— А что насчет Учителя? — спросил Дон. — Гэйл Бэнкс умерла. Кто стал новым Учителем?
— Ну, понимаете, — начал Феннел, — у Гэйл Бэнкс осталась дочь…
Линн Виндзор, похоже, была не в восторге от предстоящей беседы. А если быть до конца честной, она была в ярости.
Микки наблюдал за ней через стекло, но она его не видела. Рядом с ним стояла Марина.
— Я, конечно, понимаю, что ты в ней нашел, — сказала она.
— Нашел, вот именно. Как нашел, так и потерял.
Линн сидела в комнате для допросов, сложив руки на столе. Сидела очень ровно. Такую осанку могло обеспечить лишь глубокое возмущение.
Микки позвонил ей и предложил встретиться у входа в фирму. Он надеялся, что она настроится на интимный разговор, не предназначенный для ушей ее коллег. И она действительно так решила.
— Привет! — сказала она, лучезарно улыбаясь.
Наверное, подготовила эту улыбку заранее. Отрепетировала перед зеркалом.
Он не стал тратить время на обманные маневры.
— Я хочу поговорить с тобой в участке.
Улыбка вмиг погасла.
— Почему?
— Потом узнаешь. Поехали.
И он указал на свою машину.
Он по лицу Линн видел, что она размышляет. И понимал, что сейчас услышит.
— Произошла ошибка, — сказала она.
— Боюсь, что нет. Нам нужно поговорить. В участке. Немедленно.
Он не позволит ей вернуться в офис за какой-нибудь курткой, сумочкой или телефоном.
— Мы позвоним оттуда на работу.
Ехали они молча. Он старался даже не смотреть на нее. Он знал, что она его возненавидит. И видел боковым зрением, что процесс пошел.
Он включил радио, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
— Люблю Леди Гагу, — сказал он после безуспешной попытки подпеть. — Но даже не знаю, как она на самом деле выглядит. Постоянно в каких-то масках, нарядах этих… Если встретишь на улице, то и не узнаешь, правда?
Линн ничего не сказала в ответ.
И вот сейчас, глядя на нее сквозь стекло, он чувствовал, что, помимо гнева, от нее исходят волны страха. Она была напугана. Заперта в этой клетке. Она страдала. Что ж, замечательно, этого он и добивался. И его злорадство не имеет никакого отношения к тому, что она воспользовалась им прошлой ночью. Нет-нет, это было чисто профессиональное злорадство.
— Марина… — начал он и остановился. — Ты только Анни не рассказывай, хорошо?
— О том, что у вас было с Линн Виндзор?
— Ага. Не хочу падать в ее глазах. Она же мой друг.
— Хорошо.
— Спасибо. Я, кстати, звонил в больницу. Она вроде идет на поправку. Отсыпается. Надо будет к ней съездить.
— Думаю, она будет очень рада.
— Я тоже буду рад.
Они еще какое-то время наблюдали за негодующей, но в глубине души напуганной Линн Виндзор.
— Какую ты предлагаешь стратегию? — спросил Микки.
— Стандартную. Я буду наблюдать за вами отсюда и подключусь, если возникнет необходимость.
Микки кивнул и прицепил микрофон.
— Жалко, что Фила нет. У него это лучше получается.
Марина грустно и одновременно мечтательно улыбнулась.
— Справишься.
— Ладно, я пошел.
Марина проверила оборудование — все в порядке. Села за стол. И в этот момент зазвонил телефон.
Она покосилась на сумку, мысленно отчитывая себя за эту оплошность. Ей казалось, что она отключила звуковой сигнал. Доставая трубку, она готова была убить и без того неживой кусок беззащитной пластмассы. На экране высветилось имя: Фил.
— Это я.
— Привет, — рассеянно откликнулась Марина, наблюдая, как Микки за стеклом усаживается напротив Линн Виндзор, которая смотрела на него с нескрываемым отвращением. — Ты как?
— Нормально. Слушай, мне надо о многом тебе рассказать.
Марина разрывалась пополам. Она очень хотела поговорить с ним, должна была поговорить, но он выбрал дьявольски неудачное время. Придется сознаться. Он поймет. Он же профессионал.
— Давай позже, а? Ты уж извини, но Микки сейчас будет проводить допрос, а я наблюдаю.
— Кого он собрался допрашивать?
— Линн Виндзор. Она работает в юридической конторе.
Марина по шороху в трубке поняла, что Фил прикрыл мембрану ладонью. Он сказал что-то в сторону, но что, она не расслышала. Кто-то был рядом с ним.
— Хорошо. Не отпускайте ее, — сказал Фил. — Я о многом должен тебе рассказать. И это срочно.
— Прямо-таки срочно?
— Да. Это касается Линн Виндзор. И Брайана Гласса. Они оба замешаны в очень грязной истории.
— Не клади трубку, — сказала она, почувствовав, как забилось сердце в груди. — Ты можешь мне понадобиться.
— Рад стараться.
— Ну, со свиданьицем, — сказал Микки, усаживаясь напротив Линн.
— Ты всем женщинам, с которыми спишь, так отплачиваешь, да? Допрос — это у тебя такая извращенная благодарность?
— Нет, не всем. Только особенным.
— Что ты хочешь узнать? С кем я еще спала? Предохранялась ли? Давно ли проверялась на венерические заболевания? Поздновато, дружище.
— Да, — сказал он. — Поздновато.
Она покосилась на аппарат, стоявший рядом.
— Ты собрался это записывать? Тогда знай: я первым делом скажу, что ты со мной спал. И все мои показания будут считаться иммунизированными. В суде их даже не примут к рассмотрению.
Она была очень довольна собой.
Микки улыбнулся.
— Ради бога! Я не собирался устраивать допрос с предостережением, но если ты настаиваешь…
— Настаиваю.
