начальной школе Всех святых. Она рассказала, что на вечеринке по поводу предстоящих родов Клэр были Крисси Барроус, Герайнт Купер и Джулия Симпсон. Что все они были больше чем просто друзьями Клэр, это была ее группа поддержки. Что поддерживали они ее против Райана Бразертона и что тот угрожал ей. Потом слово взял Фил.
– Райан Бразертон, – сказал он, – ранее задерживался за нападение и нанесение телесных повреждений. Даже сидел за это в тюрьме Челмсфорд. Все обвинения связаны с жестоким обращением на бытовой почве, направленным против женщин.
Марина опустила голову и начала что-то записывать.
– И он угрожал убить ребенка, если Клэр не сделает аборт? – спросил Фенвик.
– Обещал сделать это собственными руками, – сказала Анни.
Уголки рта Фенвика дрогнули, словно собирались расплыться в улыбке, но он им этого не позволил. Глаза его загорелись.
– Похоже, среди подозреваемых очень быстро появился лидер, – сказал он.
– Еще посмотрим, – сказал Фил. – Мы нанесли ему визит. – Он рассказал о поездке на склад металлолома, о реакции Бразертона и о его новой женщине, покрывающей его. – Совершенно очевидно, что она лжет.
– Вы знаете, почему она это делает? – спросил Фенвик. Фил покачал головой.
– По привычке? Первая реакция? Я не знаю. Я бы хотел еще раз поговорить с ними, но с каждым в отдельности. И я уверен, что сейчас он будет держать ее на коротком поводке. Еще я получил от Ника Лайнса результаты вскрытия.
Он рассказал о ноже, о наркотике, о физических размерах и телосложении нападавшего.
– Этот Райан Бразертон нравится мне все меньше и меньше, – сказал Фенвик.
Фил ничего на это не ответил.
– Лайнс сказал, что у нас совсем немного времени, чтобы найти ребенка живым. Если за ним соответственно не ухаживают, это всего несколько часов. Максимум день.
После его слов в комнате повисло молчание.
Нарушил его Фил.
– Эдриан, Джейн! Что с системой видеонаблюдения? И с поквартирным обходом?
– С видеонаблюдением пока ничего, – сказала сержант Джейн Гослинг, – но мы ожидаем записи с камер на доме и на улице к завтрашнему утру. Мы просмотрели всех бывших преступников на сексуальной почве в этом районе, всех известных нарушителей с отклонениями поведения, которые могли бы как-то пересекаться с нашим случаем. Ничего. Но один сигнал все-таки был. Пара местных жителей из близлежащих квартир сообщили, что вчера вечером видели крупную фигуру, одетую в длинный плащ и шляпу. После предположительного времени убийства этот человек исчез.
– Бразертон? – спросила Анни.
– Может быть, – ответил Фенвик. Глаза его блеснули охотничьим азартом.
– Хорошо, – сказал Фил. – Думаю, мы можем предположить, что все было сделано ради того, чтобы получить ребенка Клэр Филдинг. Был допрошен муж Джулии Симпсон, и, хотя мы и не можем быть уверены на сто процентов, я все же полагаю, что она просто оказалась не в том месте и не в то время.
– Как и Клэр, – сказала Анни.
– Совершенно верно. Но если дело касается только Клэр, это одно. Однако если это тот же человек, который убил Лизу Кинг и Сюзи Эванс, то он мог охотиться и на ребенка. В любом случае это никоим образом не снимает подозрений с Бразертона.
– А сами вы что думаете, Фил? – спросил Фенвик. – Что говорит ваша интуиция? Это он?
Фил нахмурился.
– Если бы дело касалось только этого случая, этих двух убийств, я сказал бы «да». В подобных ситуациях почти всегда замешан муж или бой-френд. В девяти случаях из десяти. Но у нас ведь есть еще два трупа… – Он пожал плечами. – Не знаю. Он врет, но, полагаю, здесь требуется что-то более определенное. Необходимо найти связь.
– Нам нужно найти ребенка, – сказала Анни.
– Тогда давайте задержим его, – предложил Фенвик, нервно сжимая и разжимая кулаки. – Посадим его в камеру, хорошенько допросим. И посмотрим, что он тогда нам расскажет.
Все согласно закивали.
– Ладно, – сказал Фенвик и нетерпеливо встал, порываясь действовать. – Тогда такой план. Первым делом, Фил, завтра утром задержите Бразертона. И заставьте его говорить.
Снова кивки и одобрительный ропот. Команда приободрилась и сфокусировалась на своей мишени. Но их мысли прервал негромкий голос:
– Есть одна вещь, которую вы не учитываете.
Все головы повернулись к Марине. Она держала перед собой открытый блокнот и ждала, пока присутствующие успокоятся.
– Какая? – спросил Фенвик, явно раздраженный тем, что его перебивают.
– Что это точно не он.
Глава 20
– Прекрати, прекрати, прекрати…
Эстер носилась по комнате, зажав уши ладонями и со злостью мотая головой. Ничего не помогало. Писк младенца проникал и сюда. Она зажала уши еще крепче и открыла рот.
– Ла-ла-ла, я ничего не слышу… Нет, нет, нет, я совсем не слышу тебя…
Она перешла на крик и забегала по комнате еще быстрее, крепко зажмурив глаза, бросаясь из стороны в сторону, давая выход бессильной ярости.
– Ла-ла-ла…
Крик ее превратился в вопль. Но и это не помогло. Как бы сильно она ни кричала, ей все равно не удавалось заглушить его плач.
Эстер резко остановилась и повернулась, чтобы еще раз посмотреть на ребенка, который обещал ей столько счастья и удовольствия, а на самом деле принес одни только неприятности. Он лежал в старой ржавой ванночке на довольно грязном одеяле, укрытый другим таким же одеяльцем. Эту ванночку сама Эстер и вся ее семья всегда использовали в качестве детской кроватки. Она должна была быть сентиментально привязана к ней – все-таки это была их семейная реликвия, – но ничего такого не испытывала. Мысли ее работали в другом направлении. Возможно, когда она была совсем маленькой, она чувствовала себя в своей кроватке в полной безопасности. Но она не была в этом уверена. Она не может помнить этого, говорила она себе, память все стерла. Те воспоминания принадлежат другому человеку. И она не хочет снова стать этим человеком. Никогда. Да и не сможет.
Она отняла ладони от ушей. Ребенок по-прежнему издавал какие-то звуки. Но это был уже не тот крик, что раньше, сильный и громкий. Теперь это больше напоминало бесконечный плач от боли. Но если уж на то пошло, он был еще хуже, чем крики. Она подскочила к ребенку, вынула его из кроватки, подхватив под ручки, и посмотрела прямо в хнычущее, сморщенное, глупое маленькое личико.
– Заткнись! – заверещала она. – Заткнись! А то я… А то я…
Она сильно встряхнула его. От этого звук плача стал вибрирующим. Получилось забавно. И Эстер обязательно рассмеялась бы, если бы все это так ее не раздражало.
– Заткнись! Или я швырну тебя об стенку! Вот тогда ты станешь поспокойнее…
Но ребенок, казалось, не понимал ее. Он продолжал хныкать. Взгляд Эстер забегал между стеной и кроваткой, но она, рассерженно фыркнув, все-таки бросила его обратно в ванночку. Ударившись, он подпрыгнул на одеяльцах и на несколько секунд замолчал от страха и удивления. Она пристально посмотрела на него. И почувствовала этот запах.
– Да ты воняешь… фу-у…
Ребенок готовился заплакать снова. Она видела это по нему. Ей нужно было что-то сделать. Может быть, вот это. Возможно, ему надо поменять подгузник. Он до сих пор был завернут в те же пеленки, в которых ее муж принес его домой. И на нем не было даже подходящего подгузника. Пока еще. Это нормальное дело – как их менять, она видела по телевизору. Маленькие детки всегда лежат на спине, дрыгают ножками и смеются, пока красивые молодые мамочки с улыбкой вытирают им попки специальными
