Человеческие существа оставались человеческими существами. Даже если это были громадные солдафоны, чьи пальцы тряслись, когда трогали голого маленького мальчика.
Охранники прикладывали пальцы к боковинам дверей, и двери открывались. Анссету было интересно, открылись бы они, если бы он сам приложил к ним свой палец. И тут охранники подошли к двери, которая перед ними не открылась, во всяком случае, они и не пытались ее открыть. Был ли Майкел за этой дверью?
Нет. Там был Управляющий, капитан гвардейцев и несколько других людей, но никто из них на императора похожим не был. Нельзя сказать, чтобы Анссет как-то понимал, как обязан выглядеть император, но он чуть ли не сразу понял, что никто из них не обладал могуществом, ни в ком не было достаточно силы, чтобы направлять мощь собственного авторитета. Вообще-то Анссет одного такого, который мог, уже встречал — Рикторса Ашена. И в нем это было видно, возможно, потому, что Рикторс был командиром флота, практически бескровно подавившим мятеж. Он сам знал, что может сделать. Эти же связанные с дворцом люди ничего о себе не знали.
Они задавали вопросы. Вроде бы случайные вопросы. О том, как его обучали в Певческом Доме, о том, как он рос, прежде чем попал на Тью, и еще десятки вопросов, которые Анссет даже не понимал.
Что ты думаешь про четыре свободы?
Рассказывали ли тебе в Певческом Доме про Законы Фрей?
А как насчет Героев Морской Вахты? А про Лигу Городов Моря?
И в конце концов: «Чему тебя
— Меня учили, как петь, — ответил им мальчик.
Расспрашивающие поглядели друг на друга. Капитан гвардии пожал плечами.
— Господи, да это же девятилетний мальчишка. Сколько девятилетних пацанов знает хоть что- нибудь из истории? Сколько из них имеют какие-либо политические взгляды?
— Ведь это же Певческий Дом. И я обеспокоен этим, — сказал мужчина, в голосе которого прозвучала смерть для Анссета.
— Но, возможно, — заметил на это Капитан, и голос его был пропитан сарказмом, — что Певческий Дом и вправду аполитичен, как они утверждают.
— Аполитичных не бывает.
— Они дали Майкелу Певчую Птицу, — подчеркнул капитан. — Этот поступок не вызвал восторга по всей империи. Я слыхал, что какая-то надменная задница с Проука вернула их певца в знак протеста.
Управляющий поднял палец.
— Они вовсе не
— Но они совершенно не нуждались в этих деньгах, — ответил на это мужчина, чьим голосом пела смерть. — У них денег больше, чем у какой-либо институции в империи, если не считать саму империю. Так что вопрос остается открытым — зачем они прислали этого мальчика к Майкелу? Я им не доверяю. Тут какой-то заговор.
Спокойный мужчина с большими, подпухшими глазами отошел от стены и коснулся плеча Управляющего.
— Майкел ждет, — сказал он негромко, но эти слова, казалось, оглушили всех присутствующих.
— Я начинаю надеяться, что Певческий Дом мог бы достаточно долго оттягивать то…
— Что «то»? — спросил Капитан гвардии воинственно, пытаясь вызвать Управляющего на откровенность.
— Что мы можем не забивать себе голову подобными мелочами.
Мужчина, в чьем голосе пела смерть, повернулся к Анссету и холодно глянул мальчику в глаза.
— Надеюсь, — сказал он в конце концов, — что ты можешь быть именно тем, на кого похож.
— И на кого же я похож? — невинным голоском спросил тот.
Мужчина ответил не сразу.
— На красавчика, — сказал он, и в его голосе прозвучало тремоло разочарования. Он отвернулся, повернулся и вышел из помещения через дверь, в которую вошел сюда Анссет. Похоже, что всем стало полегче.
— Ладно, так, значит, так, — сказал Управляющий, а капитан так и вообще заметно расслабился.
— Моя задача — командовать кораблями флота, а я потратил целый час, пытаясь копаться в голове ребенка.
И он рассмеялся.
— А кто этот человек, что вышел? — спросил Анссет.
Прежде чем ответить, Управляющий поглядел на Капитана.
— Его зовут Феррет. Он внешний эксперт.
— Внешний от чего?
— От дворца, — разъяснил Капитан.
— А почему все были так довольны, когда он вышел?
— Хватит вопросов, — сказал большеглазый мужчина, голос его был вежливым, достойным доверия. — Майкел готов встретиться с тобой.
После чего Анссет последовал за ним к двери, что вела в маленькую комнатку, где охранники провели над их телами какими-то жезлами и взяли кровь на анализ, а затем к другой двери, ведущей в небольшую комнату для ожидания. И наконец в динамике раздался старческий, скрипучий голос, который сказал: «Пора».
Дверь в стене поднялась вверх, и они прошли через фальшивую панель в комнату, покрытую настоящим деревом. Анссет тогда еще не знал, что это тоже был знак могущества и власти Майкела. На Тью леса росли повсюду, так что дерево не было в диковинку. На Земле же имелся закон, нарушение которого каралось смертью, который запрещал вырубать деревья в лесах, закон, установленный, возможно, тысяч двадцать лет тому назад, когда леса практически вымерли. Только лишь самые беднейшие забитые крестьяне в Сибири могли рубить деревья — и Майкел. Майкел имел право иметь дерево. Майкел мог иметь все, что хотел.
Даже Певчую Птицу.
В дальнем конце комнаты в камине пылал огонь (
Глаза у императора были очень глубокими, и сейчас они внимательно изучали мальчика. Слуга, приведший Анссета, подтолкнул его слегка вперед, а затем исчез.
— Анссет, — произнес император.
Анссет склонил голову в уважительном поклоне.
Майкел приподнялся и сел на полу. В комнате была какая-то мебель, но вся она находилась у стенок, пол же перед огнем был пустым.
— Проходи, — предложил Майкел.
Анссет пошел вперед, но когда до императора оставалось около метра, остановился и застыл на месте. Огонь был жарким. Но при том, отметил мальчик, в комнате было даже прохладно. Пока что император произнес всего два слова, поэтому Анссет не мог знать его песен. Тем не менее, в этих словах чувствовалась доброта и страх. Страх императора всего человечества, который тот испытывал к стоящему перед ним мальчику.
— Может ты присядешь? — спросил Майкел.
Анссет сел. Пол, который он чувствовал таким твердым своими ногами, сделался мягче, когда вес распределился по большей площади, так что теперь он сделался даже удобным. Даже слишком удобным — Анссет не привык к мягкости.
— С тобой хорошо обращались?
Анссет ответил не сразу. Он прислушивался к песням Майкела, и даже не понял смысл заданного вопроса, но тут понемногу до него стало доходить причина, по которой человеку, убившему многие миллионы
