Но, Анссет утратил свои песни, поэтому голос ему больше не был нужен, разве что для примитивных песенок, с помощью которых он подчинял себе всех национальных лидеров — легкая штучка, которой он потом все время стыдился. Пять дополнительных лет детства прошло, потому он хотел знать, что будет дальше.
После встречи с предводителем валлийцев, человеком с грубоватыми манерами, кельтский язык которого в ушах Анссета звучал словно музыка, управляющий планетой и вице-министр по вопросам колонизации отправились вместе в замок Каэрнарвон. Замок был накрыт защитным куполом несколько тысяч лет назад — последнее британское строение, в котором сохранилось несколько оригинальных камней. Вместе они прогуливались по стенам, глядели сверху на густую зелень травы и деревьев, на синюю воду, отделяющую замок от острова Анжелси. Единственным следом современности был флаер, охраняемый гвардейцами и полоса примятой травы на дороге, которой пользовались транспортные средства.
Понятное дело, что в замке были и другие современные средства передвижения — замок был переделан в шикарную гостиницу, и здесь гости должны были заночевать. Службы безопасности проводили последний осмотр. Но там, где сейчас стояли Анссет с Йосифом, никого не было, только птицы парили над морскими волнами.
— Что это за место? — спросил Анссет. — Почему оно так выглядит?
— Замок походил на военный корабль, — ответил ему Йосиф. — Все люди скрывались сюда, когда нападал враг, а стены удерживали атаку.
— То есть, тогда лазеров не было.
— Ни бомб, ни артиллерии. Только луки, стрелы и копья. Ну, еще несколько других особых штучек. Например, со стен выливали кипящее масло на людей, которые пытались на них карабкаться.
Анссет спустил взгляд, легко скрывая свое отвращение, но и заинтересованный, как далеко было от земли.
— Даже на стенах было опасно.
— Те люди жили во времена насилия.
Анссет подумал о нынешних временах насилия.
— Как и все мы.
— Тогда было по-другому. У кого был меч, тот обладал и властью. Он управлял всеми теми, кто был слабее его. Все время шли какие-нибудь войны. Люди все время убивали друг друга. Они дрались за землю.
— Майкел покончил с войнами, — сказал Анссет. Йосиф на это рассмеялся.
— Ну да, потому что во всех их выиграл. Наверное, это единственный способ установить мир. Ведь люди пробовали и другие способы, только все они закончились неудачей.
Йосиф провел пальцами по шершавым камням.
— Когда-то я жил в подобном месте, — признался Анссет.
— В Певческом Доме? А я и не знал, что он похож на замок.
— Там никто уже не льет кипящее масло, если ты это имеешь в виду. И стена не удержит вражескую армию не более получаса. Но он весь из камня, как и этот.
Анссет уселся, снял ботинки и встал на камнях босиком.
— Я чувствую себя так, словно бы вернулся домой.
Он легко побежал по стене к башенке и забрался по крутым ступеням на самый верх.
Йосиф направился за ним. Анссет стоял на вершине башни в самой высокой точке замка, испытывая головокружение. Ему вспомнился Высокий Зал, вот только сюда никогда не доходили ни холод, ни ветер, ведь весь замок покрывал практически прозрачный купол. Анссет начал уже понимать значение времени. Певческому Дому исполнилось тысяча лет. Люди проживали на Тью более две тысячи лет, прежде чем был построен Певческий Дом. Но когда люди поселились на Тью, три тысячи лет назад, этот замок стоял уже шестнадцать тысяч лет, из них десять тысяч он провел под куполом.
— Мы такие древние, — сказал Анссет.
Йосиф кивнул.
— За все это время ничего не забыли. Но ничему и не научились.
Анссет усмехнулся.
— Возможно, чему-то и научились.
— Лишь некоторые из нас.
— Ты такой суровый к людям.
— Возможно, — ответил на это Йосиф. — Таких замков мы уже не строим. Для этого мы слишком изощренные. Мы просто размещаем флот на орбите возле планеты, так что, вместо крепости на берегу моря, у нас имеются крепости, отбрасывающие тень на каждый сантиметр почвы. Древние времена были страшными, Анссет, тем не менее, у них были и свои достоинства.
— Я слышал, они опорожнялись и сохраняли свои экскременты.
— У них не было конвертеров.
— В ямах. И они разбрасывали экскременты по полям, чтобы получить больший урожай.
— Так было в Китае.
— Вон она как…
— Но в одном было лучше. Человеку было где укрыться.
В голосе Йосифа проскользнула такая тоска, что Анссет даже обеспокоился.
— Укрыться?
— Девственные, еще не открытые страны. Достаточно было поплыть в Ирландию… Человек мог укрыться перед своими врагами.
— А у тебя разве есть враги? — спросил Анссет. В ответ Йосиф горько рассмеялся.
— Только я. Я — единственный свой враг.
С тех пор, как Анссет был заключен в покоях Майкела, никогда еще он так не тосковал по своим песням. Но теперь у него не было песни, он не мог спеть утешения и победить те страхи, что грызли Йосифа. Анссет знал, что Йосиф в какой-то степени боялся и его самого; и теперь он желал спеть ему песню любви, сообщить, что он, Анссет, никогда его не обидит, что за последние несколько месяцев, а особенно за последние несколько дней, полюбил его так же, как любил Киарен, что они оба, каждый по-своему, частично заполняли ту громадную пустоту, что осталась в нем после утраты песни.
Только он не мог этого спеть и не мог этого сказать, потому лишь протянул руку и нежно погладил Йосифа по плечу.
К его изумлению, Йосиф тут же отпрянул от него и сбежал вниз по лестнице. Анссет побежал за ним и чуть ли не столкнулся с мужчиной, когда Йосиф задержался в двери, что вели к дорожке, идущей по вершине крепостных стен. Он обернулся к Анссету со странно искаженным лицом.
— Что произошло? — спросил Анссет.
— Киарен приезжает завтра.
— Я знаю. И жду ее. Мне ее очень не хватало.
— Мне тоже.
— Тем не менее, я рад, что она оставила нас одних. В противном случае, я никогда бы не полюбил тебя.
И тогда Йосиф ушел, а дезориентированный Анссет не побежал за ним.
Весь остаток дня и весь вечер Анссет ломал себе голову над этой загадкой.
Он знал, что Йосиф любит его, знал он и то, что Йосиф любит Киарен — в таких вещах лгать невозможно. Тогда, откуда эти сложности? Почему Йосиф так страдает?
Он отправился к комнате Йосифа, но застал там кого-то совсем другого.
— А где Йосиф? — спросил он, но охранник, которому предоставили это помещение, только пожал плечами.
— Я лишь сплю, где мне сказали, сэр, — ответил он.
Тогда Анссет направился к Калипу, занимавшемуся назначением номеров.
— Где Йосиф?
Калип сделал удивленную мину.
— Вы не знаете? Он сообщил, что это вы приказали перевести его в другой номер. Чтобы ему было
