К Спитамену подъехал рысью Датафарн и, наклонясь к уху, негромко сказал:
— Примчался гонец. Со стороны гор движется огромное войско юнонов во главе с Кратером. Наши люди устали…
Спитамен глянул на запад, где виднелся лишь тонкий краешек солнца, погрузившегося за потемневший край земли. А на востоке над горизонтом уже высыпали первые звезды. Быстро смеркалось… «Юноны, спеша на помощь к своим, всю ночь проведут в марше, — размышлял Спитамен. Ему было хорошо известно, какими подразделениями войск командовал Кратер. — Они объявятся тут только на рассвете. Если дать войску отдохнуть, можно встретить их со свежими силами…»
Подъехал Хориён с той же вестью, что и Датафарн. Спитамен поделился с ним созревшим в его голове планом.
— Кратер силен… — проговорил с сомнением Хориён, комкая бородку.
— Юноны будут утомлены дорогой и бессонницей, а нашим коням мы зададим сейчас овес, воины успеют отдохнуть, — сказал, горячась, Спитамен. — Когда еще Ахура — Мазда пошлет нам такую удачу?!
— Наверное, стоит рискнуть… — задумчиво проговорил молчавший до сих пор Датафарн; он смотрел на горизонт, и в его грустных глазах отражались последние отблески солнца.
Спитамен приказал погрузить на обоз собранное на поле битвы оружие, раненых и отправить его в сопровождении небольшого отряда в глубь пустыни, к небольшому оазису с тремя колодцами, где они уже не раз затаивались, исчезнув, как иголка в стоге сена.
Было приказано костров не разводить, довольствоваться ужином из холодного мяса, сухарей и сушеных фруктов, а затем спать. Но мог ли кто уснуть перед предстоящим на рассвете боем, если у него не железные нервы?.. Не ложился и Спитамен. Он с Шердором и Зурташем объезжал огромное поле, на котором завтра развернется сражение, если юноны сходу кинутся в бой, что, конечно, маловероятно, однако надо быть готовым ко всему. Спитамен запоминал каждый овражек, каждый бугор, прикидывал, где и как он построит войско. В небе сияла большая круглая луна, и было светло, как днем. Непривычная тишина стояла в степи. Не щелкали перепела, не подавали голоса шакалы, забившиеся в норы, не звенели даже цикады, будто все убрались подалее от опасного места. Земля под копытами коней гудела, что бубен, хоть и ехали они шагом, лишь кое-где переходя на рысь. Зурташ пришпорил коня и поравнялся со Спитаменом.
— Господин, ты хочешь его победить? — спросил он, слегка дрожащий голос выдавал его волнение.
Спитамен долго молчал, и Зурташу подумалось, что он не слышал его вопроса.
— Ты спрашиваешь, хочу ли я победить?.. — ответил Спитамен, обернувшись к нему. — Конечно, хочу. Я хочу победить Искандара. Но если Ахура — Мазда не поможет мне в этом, то я хотя бы сделаю так, чтобы Двурогому не жилось у нас, как в раю…
В лагерь они вернулись на рассвете, когда в небе, словно леденцы, уже таяли звезды.
Юноны все еще не давали о себе знать, и это начинало беспокоить Спитамена. Лагерь проснулся и гудел, как улей, воины приводили в порядок оружие, проверяли на конях подпругу.
Наконец лиловое небо на горизонте отделила от земли желтая полоса, которая стала быстро накаляться и разливаться вширь, и Спитамен увидел стремительно приближающихся трех всадников. Гонцы дозорных! Да, это были они. Спитамен прыгнул в седло и пустился им навстречу. Все четверо осадили коней.
— Кратер только что расположился лагерем там!.. — показал один из гонцов в ту сторону, где разгоралась заря. — К ним присоединились юноны, вышедшие из Мараканды, и дружина Намича!..
Конечно, Кратер не настолько глуп, чтобы бросить свои фаланги с марша прямо в пекло. Он решил дать им перед сражением отдохнуть. А Спитамен возьмет, да и отменит распоряжение фрурарха юнонов.
Он почти не сомневался, что ему придется атаковать первым.
Спитамен развернул Карасача и поскакал обратно. Кони гонцов, бедняги, от бешеной скачки выдохлись и сразу отстали. А Спитамен не хотел терять ни минуты. Он уже знал, как поступит.
В таких случаях юноны мгновенно строят «железную крепость». Их действия отработаны. Гипасписты — щитоносцы ставят на землю в ряд прямоугольные щиты в рост человека, а педзэтайры[87] выставляют свои сариссы четырехметровой длины в два ряда — нижний нацелен в коней, верхний во всадников. И серый волк не проскользнет меж них, не напоровшись на жало. Немало воинов потерял Спитамен, пытаясь штурмовать подобные крепости. Но сколь бы отважны ни были атакующие, а увидев, как «железная крепость» вдруг ощетинивается длинными копьями, невольно придерживали коней, однако свернуть в сторону уже невозможно, а сзади напирают, и начинается неразбериха. И тогда из-за щитов летят в них тучи стрел. А с флангов наваливаются конные тяжеловооруженные гетайры.
Если не научиться брать эти «железные крепости», тогда придется рано или поздно согласиться с тем, что юноны действительно непобедимы. Но не для того Спитамен поднял народ на войну с ними, чтобы признать это.
Спитамен отобрал из войска самых сильных и ловких джигитов — таких было немало в каждом отряде — и стал отрабатывать с ними приемы: строили «крепость», как у юнонов, и «брали» ее. Правда, во время этих «игр» вместо сарисс выставлялись длинные палки, и кони атакующих оставались живы, но в боевых условиях им придется приносить коней в жертву Ахура — Мазде, которому они перед началом боя молятся и у которого просят послать им победу…
Воины уже были в седлах, построились в длинную шеренгу в семь рядов. Подъезжая, Спитамен высоко поднял руку, и предводители отрядов, пришпорив коней, поскакали к нему.
— Атакуем мы! — сказал Спитамен. — Пришлите ко мне «летающих» джигитов. Я поведу их сегодня на штурм «железной крепости»!.. Пусть пересядут на жертвенных коней.
— Спитамен! Позволь это сделать мне! — сказал Датафарн.
— Вы оба нужны мне на флангах. Ты поведешь правое крыло войска, а Хориён — левое. Да смотрите зорче, чтобы гетайры не стиснули меня с боков.
Предводители понеслись к своим отрядам.
Спитамен спешился. Попрощался с Карасачем и передал его коноводу, щуплому мальчишке — сироте, приставшему к его отряду в одном из сожженных юнонами кишлаков. Воинская одежда на нем была не по росту, сидела мешковато. Родителей его убили юноны, и он страсть как хотел с ними поквитаться. Спитамен погладил мальчишку по голове и пересел на коня золотистой масти.
Тем временем к возвышенности, где он стоял, отовсюду скакали всадники, и спустя не более четверти часа за его спиной собрался отряд из двух сотен отборных джигитов.
— Пора! — сказал Спитамен. — Да поможет нам Ахура — Мазда, — и тронул коня.
Солнце уже поднялось, нагревая края облаков. Воины пустили коней рысью. По степи прокатился гул.
Спитамен не сомневался, что юноны уже знают об их приближении и готовятся встретить. Миновали небольшую саксауловую рощу, вспугнув четырех степных лис. Въехав на покатый и длинный увал, увидели юнонов. Серебром отливала стена, составленная из щитов. За ней стояли в пять-шесть рядов самоуверенные педзэтайры, держа сариссы жалами кверху.
— Друзья! — сказал Спитамен, обернувшись к «летающим джигитам», и высоко поднял меч. — Покажем юнонам, на что мы способны!
Поле с увала еле приметно шло под уклон. Кони с места взяли в галоп. Атака была стремительной. Ветер свистел в ушах, гудела под копытами земля, и над нею летел, высоко взмывая к небу, воинственный клич атакующих. «Железная крепость» все ближе. «Не сдали бы нервы у моих молодцов в последний миг!..» — подумал Спитамен и тут же увидел, как высокая серебристая стена слегка колыхнулась и из-за нее выметнулся частый гребень горящих на солнце, будто только что вынутых из кузнечного горна, сарисс. Теперь лишь надо точно рассчитать. И не придерживать коней, на что делают ставку юноны, а наоборот, поддать им в бока шпорами. Лавиной, разливающейся вширь, конница неслась вперед. «Молодцы, джигиты — ы!..» — заорал Спитамен, оборачиваясь к ним. И низко пригнулся к седлу. Сарисса, нацеленная в него, тоже опустилась ниже. Спитамен освободил ноги из стремян, вскочил в седло и сильно оттолкнулся. «Прости!..» — успел еще подумать и взвился в воздух, увидев, как обе сариссы глубоко вонзились в грудь
