жить.
Вдруг она расслышала: мы ее потеряли – и оцепенела от ужаса.
– Что? – вскричала она. – Что вы сказали?
– Был такой момент, когда нам показалось, что мы ее потеряли, – повторил врач, – но молодой организм взял верх. – Он улыбнулся. – Жизнестойкая у вас девочка. Сейчас она в реанимационной. Я бы вам посоветовал пойти позавтракать, тем временем девочка очнется от наркоза, и вы сможете посетить ее уже в палате. Он вышел.
– Выстояла! – ликующе произнес Сэм.
– Но как! Мы ведь чуть ее не потеряли.
Сэм повернул Марсию лицом к себе и одним пальцем поднял ее подбородок. От улыбки вокруг его глаз разбежались знакомые морщинки.
– «Чуть» не считается, – сообщил он. – Она выстояла. Наша дочь выстояла.
Наша дочь выстояла. Впервые он в разговоре с врачом назвал ее матерью Кайлы и впервые употребил выражение «наша дочь».
Он приблизился к окну, поднял жалюзи и выглянул наружу.
– Уже рассвело. Наступает день, в котором будет жить и Кайла. Пойдем позавтракаем и обсудим, что будем делать в этот день, куда направимся отсюда и как помочь девочке переварить все случившееся.
Сейчас, когда Сэм приглашал ее в свою жизнь, Марсия как никогда остро чувствовала себя посторонней.
Ее решимости востребовать свою дочь как не бывало. Настойчивость, с какой она предъявляла свои требования, едва не стоила жизни ее ребенку. Неужели же она, Марсия, уподобится своей матери, готовой своротить горы, лишь бы все было так, как ей хочется, даже если это во вред другим!
Кайле не нужна такая разрушительная материнская любовь, от которой всю свою жизнь страдала Марсия.
Этой ночью она поняла, что любит Сэма по-настоящему, но развернувшиеся затем с головокружительной быстротой события не дали ей до конца разобраться в своем чувстве. А пару минут назад, когда он, держа в объятиях, приобщил к своей семье, она особенно остро ощутила свою любовь.
Как же быть дальше? Любовь, переполнявшая ее сердце, не принесла счастья ни ей, ни тем, кого она любит.
– Мне сначала надо немного освежиться, – сказала она Сэму. – Дальше по коридору есть дамский туалет, зайду туда, пожалуй, на несколько минут.
– Прекрасная мысль! Мне тоже не мешает ополоснуть лицо, – подхватил Сэм. – Жду тебя в комнате для посетителей, хотя вряд ли она может служить образцом уюта, – устало улыбнулся он.
Вымыв лицо и руки, Марсия долго смотрелась в зеркало, стараясь разобраться в своих мыслях и чувствах, отделить реальность от фантазии.
Ее эгоистичное появление в жизни дочери оказалось пагубным. Она причинила зло людям, которых любит больше всех на земле, – Кайле и Сэму. Необходимо устранить последствия своего нашествия – исчезнуть, быть может, тогда они смогут наладить свою жизнь и обрести прежнее счастье.
А она снова заползет в свой тихий уголок. И больше никогда его не покинет. Но найдет ли она к нему дорогу?
Поборов сомнения, Марсия наконец вытащила из сумочки записную книжку, ту самую, куда в первый же день их знакомства Сэм записал свой номер телефона. «Дорогой Сэм», вывела она и вспомнила, что начало всей этой злополучной истории положило письмо от доктора Франклина. Что ж, письмом эта история и закончится.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Сэма, мигом заснувшего на больничном стуле в неудобной позе, разбудила острая боль в спине.
Он потер заросший щетиной подбородок, удивляясь, куда это так надолго запропастилась Марсия.
Тут он заметил у себя на коленях сложенный листок бумаги. Не иначе как кто-то подложил ему, пока он спал.
Развернув его, Сэм с недоумением уставился на изящный почерк, но на обратной стороне обнаружил подпись: Марсия.
С чего это она вдруг решила затеять с ним переписку?
«Дорогой Сэм!
Я не хочу по примеру моей матери испортить Кайле жизнь своим эгоистичным вмешательством».
Сэм протер глаза и постарался вникнуть в смысл читаемого.
«Обнаружив, что я беременна, я пришла в несказанную радость. Наконец-то появится живое существо, которое ответит на мою любовь любовью. После смерти отца мне было так одиноко. Но когда и Дженни скончалась, я заключила ее в свое сердце и носила в нем все эти долгие годы… пока не встретила Кайлу И тебя. В погоне за собственным счастьем я исковеркала две жизни – твою и Кайлы. Причинила боль двум самым любимым людям.
Мне неведомо, как подобает вести себя матери. Я произвела на свет Кайлу и люблю ее всем сердцем, но быть ей такой матерью, как Лиза, не могу, а такой, как моя мать, – не хочу. У девочки есть отец – ты, Сэм, отец изумительный! – и я за нее спокойна. Я доверяю тебе мою дочь, оставляю ее целиком и полностью на твое попечение.
До моего появления в вашем доме вы были счастливы. Если Кайла когда-нибудь захочет познакомиться
