в иной ситуации могла бы симпатизировать.
Полуобернувшись, Марсия вцепилась руками в Холодное твердое железо спинки от стула.
– Я узнала мою девочку. Нам с вами необходимо побеседовать и решить, как поступить наилучшим для Кайлы образом.
Сэм в волнении сделал несколько шагов к входной двери, затем, сжав кулаки, вернулся обратно.
– Я уже вам сказал: для Кайлы лучше всего будет, если вы исчезнете раз и навсегда из нашей жизни.
– Возможно. – С трудом произнесенное слово смахивало на воронье карканье. Она прокашлялась, подняла подбородок и заставила себя продолжать: – Возможно. Но решить это должна только Кайла, и никто иной. Она имеет право знать истину. Если она пожелает, чтобы я оставила ее в покое, я подчинюсь.
– Нет! Решать будет не она, а я, ее отец; я же прежде всего позабочусь о том, чтобы этот бред собачий не достиг ее ушей. Уходите, иначе мне придется обратиться в полицию.
Он говорит с ней как с преступницей, которую надо сдать в полицию! Но, похоже, в глубине души он знает, что она говорит правду. Не может не знать.
Марсия со своей стороны не преминула пригрозить ему законом:
– Я советовалась с юристом. По его словам, я могу через суд потребовать генетического исследования. – Лицо Сэма исказила ярость, и Марсия непроизвольно сжала руки в кулаки. – Но мне не хочется прибегать к этому средству, – добавила она. – Я предпочла бы взаимное соглашение.
– Неужто вы воображаете, что я серьезно отнесусь к письму, которое вы, скорее всего, сами напечатали на машинке, или к вашей смехотворной угрозе обратиться в суд? – Сэм выкинул вперед одну руку: – Сделайте одолжение! Действуйте! Пишите в суд хоть сто заявлений! Посмотрим, сумеете ли вы найти судью, который прислушается к вашему бреду. А пока суд да дело… – он придвинулся к ней и пригрозил пальцем, – не смейте приближаться к Кайле ни на шаг.
– Я… – начала было Марсия шепотом, но, вспомнив, что может вторично потерять свое дитя, осмелела и заговорила в полный голос: – Я сумею найти судью, который меня выслушает. Я разговаривала с моей матерью и с медсестрой доктора Франклина. Обе они готовы выступить свидетелями. В случае надобности я прибегну к их помощи. А портить Кайле жизнь я не намерена. Навязываться ей не стану.
– Вот и не навязывайтесь. Не вмешивайтесь в нашу жизнь. Кайла не ваша дочь. Кайла моя дочь. И уж поверьте, мадам, мы с вами никогда не делали вместе ребенка. Жизнь Кайле дала моя жена. А из больницы ее нес домой я. – Он отступил на шаг, покачал головой и в растерянности провел рукой по волосам. – Я в толк не возьму, зачем вам это нужно? Что вы хотите?
– Затем, что Кайла мой ребенок. Я хочу войти в ее жизнь.
– Вы хотите разлучить ее с отцом, увести из родного дома? – Он говорил теперь немного спокойнее, и она заметила в его глазах сомнение и члрах.
– Да нет, конечно. Я убедилась, что она вас любит. Для меня главное – ее счастье, поэтому я не собираюсь вас разлучать. – Марсия прилагала героические усилия, чтобы голос ее звучал твердо, но это ей удавалось плохо, хотя она понимала, что, ощутив ее слабость, Сэм немедленно этим восполь зуется. – Повторяю, я хочу войти в жизнь девочки. А для этого она должна знать, кем я ей прихожусь.
Сэм вздохнул и отвел глаза в сторону.
– Если у вас в самом деле умер ребенок, я вам всячески сочувствую. Но если вы полагаете, что сможете отобрать у меня Кайлу, советую вам прежде взвесить все как следует. – Он снова с горящими глазами повернулся к ней. – Этому безумству я хочу положить конец вот здесь и не медленно. Так знайте же, что я, не колеблясь ни секунды, обращусь в полицию и засажу вас в тюрьму. А эти бумаги послужат мне вещественным доказательством. – Сэм придвинулся ближе к ней, так что она ясно различила около его глаз тонкие лучики морщинок, следы смеха. – Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы защитить мою дочь от ваших посягательств.
Он круто повернулся, решительно прошел в дом и с грохотом захлопнул за собой дверь.
На деревянных ногах Марсия побрела к машине, прочь от дома своей дочери, где она стала нежеланной гостьей.
Поездка в Мак-Алеетер была с ее стороны явной ошибкой. Шаг непродуманный и даже рискованный. Юрист, к которому она обратилась, для начала вызывался поговорить с Сэмом по телефону. Вот и надо было воспользоваться его услугами, а не мчаться на крыльях надежды к дому Сэма.
В какой-то мере ее оправдывало в собственных глазах желание отыскать в девочке сходство с собой, прежде чем перейти к действиям. Но наличие оправдания все же не меняло сути дела. Ведь и у матери оправданий ее бесчеловечного поступка хоть пруд пруди, но это ничего не меняет.
Она умудрилась споткнуться на первом же шагу, но что сделано, то сделано, назад ничего не воротишь. Так или иначе, ей придется одолеть трудный путь до конца.
А пока что ей предстоит долгий путь до дома, где она наконец хоть на время обретет покой. Но обретет ли? Мирок, выстроенный ею с таким трудом, вот-вот обрушится окончательно.
Когда наконец Марсия вошла в свою квартиру, она едва держалась на ногах. И сразу заметила, что красный глаз автоответчика на кухонном столе призывно горит ярким зловещим светом.
Нажать кнопку или во исполнение своей мечты немедленно улечься в поитель? А что она услышит от автоответчика? Новые обвинения из уст Сэма? Может, он уже обратился в полицию и звонят оттуда? Она дрожащей рукой включила ответчик.
– Это я, солнышко, – раздался голос матери. Лучше, конечно, чем полиция, но ее жизнерадостное звучание ударило Марсию по нервам. – Я просто хотела с тобой поздороваться и узнать, выяснила ли ты, когда я смогу встретиться с внучкой.
К Марсии сразу вернулась настороженность, более того: впервые она ощутила озлобление, затаившееся в недрах ее сознания. Хорошо, конечно, что, увидев письмо доктора Франклина, ее мать проявляет такой интерес к внучке, но ей бы заинтересоваться малюткой тринадцать лет назад – и не было бы этого кошмара. Не войди она за спиной Марсии в тайный сговор с доктором Франклином, давно имела бы
