залезли в машину, и «Метелица» резво помчалась в сторону покрытой снегом и льдом Зелёной горки.
В больнице, как обычно пустующей, Тормашкина общими усилиями переодели в полосатую пижаму и уложили на койку. Около него тут же начали хлопотать две нянечки.
— Ну что, — нерешительно обратился Взломщик к своим спутникам, — теперь домой?
Карлуша и Шестерёнка растерялись. Они думали, что теперь, раз уж они здесь, было бы неплохо навестить девчонок, с которыми когда-то подружились. (Взломщик об этом тоже думал, но дожидался, что скажет кто-нибудь другой.)
Сомнения неожиданно разрешила доктор Груша.
— Теперь вы, наверное, хотите поехать к Ясноглазке? — сказала она как о само собой разумеющемся, глядя на Карлушу.
— Почему это… к Ясноглазке?.. — смущённо пролепетал тот.
— Не надо со мной хитрить, голубчик; весь город только и говорит о вашей переписке.
— Да?.. — от столь неожиданного заявления Карлуша так и опешил.
— Не отпирайтесь: приехали-то вы, а не кто-нибудь другой.
Этот несомненный факт поставил Карлушу в тупик. Взломщик и Шестерёнка смотрели на него с возрастающим интересом. И он решил не отпираться по крайней мере до тех пор, пока всё хорошенько не разъяснится.
— Что ж, — сказал он, — если все говорят… тогда можно и заехать.
Глава третья
Ясноглазка и ее подруга Снежинка встретили гостей на пороге своего дома. В городе все уже знали о появлении свежих кавалеров, и когда снегоход ещё медленно проезжал по улицам, за окнами можно было заметить множество любопытных глаз.
Снежинка проводила Взломщика и Шестерёнки в дом, а Ясноглазка осталась дожидаться Карлушу, который сосредоточенно счищал с валенка несуществующий снег.
— Что же вы молчите? — произнесла наконец Ясноглазка. — Вам совсем нечего мне сказать? Да перестаньте же вы шоркать веником…
Карлуша поставил метёлку, засунул руки в карманы и огляделся.
— А у вас тут, пожалуй, ничего не изменилось, — сказал он как можно более небрежно.
— Ну, кое-что, допустим, изменилось. Вот я, например, сильно изменилась с тех пор.
Карлуша посмотрел на Ясноглазку и тут же отвёл глаза.
— Почему вы такой красный? Ну-ка посмотрите на меня. Вам жарко?
— Да, знаете ли… Жарковато немного.
— Отчего же вам жарко? Вы совсем не одеты, без шапки. Может быть, вы больны, у вас температура?
Ясноглазка подняла руку и заботливо приложила свою ладошку к Карлушиному лбу и щекам.
В это время из-за двери нетерпеливо высунулась Снежинка. Она сделала круглые глаза, состроила гримасу, замерла и стала ждать, что будет дальше.
Ощутив прикосновения руки на своем лице, Карлуша покраснел ещё сильнее и ухватился за столбик крыльца. Нечаянно он ухватился не за столбик, а за руку притаившейся Снежинки.
— Ой! — испуганно воскликнула дама и отдёрнула руку.
— Ой! — испуганно воскликнул Карлуша и тоже отдёрнул руку.
Ясноглазка смотрела на обоих с недоумением.
— Что вы делаете! Вы меня до смерти напугали! — пожаловалась Снежинка.
— Простите, я не знал, что вы тут прячетесь, — смущённо пробормотал Карлуша.
— Я прячусь? Как это глупо! Я только выглянула, чтобы узнать, почему вы не идёте в дом.
— Надеюсь, ты узнала всё, что хотела, дорогая, — сказала Ясноглазка.
В доме всё дышало теплом и уютом: в печке потрескивали поленья, на стене мерно стучали ходики. Карлуше сразу сделалось хорошо и захотелось сказать барышням что-нибудь приятное. Но что именно, никак не приходило на ум.
— А телефон у вас есть? — сказал он совсем не то, что хотелось.
— Нет, — ответила Ясноглазка. — Телефона у нас нет, но переписываться, мне кажется, гораздо интереснее. Вы согласны?
Она посмотрела на Карлушу многозначительно, и тот не нашелся что ответить. Разговор подхватила Снежинка:
— У нас в больнице есть один телефон, иногда оттуда мы звоним знакомым в другие города. По правде говоря, у нас были телефоны в каждом доме — гномы из Парка аттракционов однажды протянули к нам провода, чтобы мы тоже не скучали. И вы знаете, не прошло и недели, как мы попросили их смотать всё обратно. Сначала мы заметили, что многие наши девочки, даже живущие в соседних домах, стали подолгу болтать по телефону, вместо того чтобы ходить в гости или вместе гулять на свежем воздухе. У многих от этого стал портиться характер, они становились ленивыми и замкнутыми. Потом и вовсе начались хулиганские звонки из Парка. Нашлись такие не очень умные гномы, для которых телефонный аппарат сделался ещё одной вредной игрушкой, вроде рогатки. Они звонили наугад и говорили в трубку какую- нибудь глупость, кричали петухом или хрюкали. Конечно, они не называли своего имени, потому что были к тому же ещё и трусишками… Однажды такой хулиган напугал одну барышню до истерики, сообщив ей среди ночи, что под её кроватью прячется волк-оборотень. Спросонок бедняжка выбежала из дома в чём была и простудилась. С тех пор она боится спать одна в комнате. В общем, мы поблагодарили их за заботу и попросили свернуть это хозяйство. Неудобно, конечно, получилось, ведь многие приличные гномы в Парке тоже стонут от своих хулиганов…
— А телевизоры вам пока ещё жить не мешают? — ехидно поинтересовался Шестерёнка, кивнув на стоявший в комнате телевизор, который сразу можно было и не приметить, потому что он был накрыт кружевной салфеткой.
— Некоторые наши девочки действительно увлекаются телевидением, призналась Ясноглазка. — Но это увлечение проходит, потому что читать книжки гораздо интереснее. Ведь книжки развивают ум и воображение, а телевидение всё делает за вас, хотите вы того или нет.
— Это ещё ничего, — сказал Взломщик. — Некоторые гномы увлеклись компьютерными играми. Таких любителей приходится буквально за уши оттаскивать от экрана, чтобы они могли хотя бы поесть и поспать. Это просто какая-то болезнь.
— Мне кажется, — сказала Ясноглазка, — что такие гномы обкрадывают себя. Что у них будет вспомнить в жизни?.. Вы знаете, у нас теперь как-то даже не модно сидеть перед телевизором. С такой дамочкой совершенно не о чем поговорить, у нее совсем не развито собственное воображение.
За разговорами никто не заметил, как стало смеркаться. Поездку домой отложили до утра, и хозяйки захлопотали насчёт ужина.
Взломщик и Шестерёнка отправились в больницу, чтобы навестить Тормашкина, а Карлуша остался в доме, рассчитывая всё-таки выяснить, о какой переписке говорит весь город и что по этому поводу думает сама Ясноглазка.
Взломщик и Шестерёнка застали Тормашкина в окружении двух нянечек и докторши. Больной лежал в кровати, укутанный одеялом, горло его было обложено компрессами, замотано бинтом и тёплым пуховым платком поверх бинта. Из этого кокона высовывался раскрытый рот Тормашкина, в который тётя Груша просовывала десертную ложку с микстурой.
— Вот так, больной… Хорошо… Что такое, ну-ка немедленно разожмите зубы! Так… хорошо… Не надо делать такое лицо, больной… так…
Когда процедуру закончили, больной заметил посетителей и попытался вскочить с кровати, но
