молчала, прикусив нижнюю губу и размышляя над тем, что стоит ему рассказать и что нет. Как ни говори, это была не самая приятная для нее тема. Ей не хотелось рассказывать первому встречному о том, сколько обид и унижений претерпела она в своей семье. Это не удачная тема для светской беседы. Впрочем, их беседу едва ли можно назвать светской. Так что, почему бы не рассказать ему немного?
Сьюзен откашлялась и отвела взгляд в сторону:
— Мои отец и мать погибли, когда мне было шесть лет, и меня взяли на воспитание мой дядя Седерик и его жена, тетя Вильгельмина. Кроме меня, у них уже было двое детей — Гортензия… и, — Сьюзен тяжело вздохнула, — …Эндрю — мои кузен и кузина.
Сьюзен украдкой взглянула на Чейза: заметил ли он эту нотку в ее голосе? Чейз изучающе посмотрел на нее и спросил:
— Они что, плохо с вами обращались?
Этот невинный вопрос был для Сьюзен, точно острый нож к горлу. Она опустила глаза, избегая пытливого взгляда Чейза, и уставилась на собственные колени, теребя юбку. Комок застрял в горле, а в животе аж похолодело.
— Ну так как, Сьюзен?
Сьюзен беспомощно моргала, моля Бога, чтобы Чейз не заметил навернувшиеся на ее глаза слезы. Ей вовсе не хотелось, чтобы он ее жалел. Сейчас, когда она твердо решила начать новую жизнь. Начать новую и даже не вспоминать о старой. Поэтому она хотела немедленно прекратить этот разговор.
Облизнув сухие губы, Сьюзен бодро спросила:
— А как далеко еще до Золотых Холмов?
Чейз буквально буравил ее взглядом:
— Думаю, дня три — не меньше.
— Так долго? — пробормотала Сьюзен.
Чейз кивнул:
— И это в том случае, если не произойдет ничего непредвиденного. К тому же, вы с вашими сбитыми ногами и больным плечом вряд ли сможете быстро идти. Вам что, не терпится увидеть Тедди? — спросил он, усмехаясь.
— Ну да. Я же приехала, чтобы за него замуж выйти.
«И избавиться от мучащего меня кошмарного прошлого», — добавила Сьюзен про себя.
— И что потом?
— Что вы имеете в виду?
— Чем зарабатывает на жизнь ваш Ливермор? И чем собираетесь заниматься вы? Кроме как растить малюток?
Сьюзен удивленно взглянула на Чейза. Он, кажется, издевается над ней? Но нет, он говорил вполне серьезно. На лице его не было и тени усмешки. Он в раздумье смотрел на костер.
— Ну… — пролепетала она. — Мы еще недостаточно хорошо знакомы…
Чейз бросил на нее быстрый изумленный взгляд.
— Как так? Недостаточно хорошо?
— Мы были знакомы всего неделю. Потом он уехал из Бостона сюда, а я осталась. После этого мы целый год переписывались, и письма помогли нам узнать друг друга… И все же, — Сьюзен нахмурилась, — этого не вполне достаточно. Честно говоря, я сейчас с трудом могу вспомнить, как Тедди выглядит…
— Не слишком ли опрометчиво вы поступили, отправившись в такую даль, чтобы выйти замуж за человека, которого не помните?
В голосе Чейза звучала критическая нотка, и Сьюзен изо всех сил принялась защищаться:
— Как это не помню? Я достаточно хорошо его знаю… И потом — кто бы он ни был — жизнь с ним все равно не сравнится с тем адом, который… — Сьюзен потупила взор и, глядя на свои грязные, сбитые в кровь ноги, подумала, что ей не следовало произносить последние слова. Господи, скорей бы закончился этот разговор!
Чейз, казалось, совсем не собирался его заканчивать.
— С тем адом, говорите вы? Значит, ваши родственники все же плохо с вами обращались? Не так ли?
Сьюзен медленно покачала головой, избегая смотреть ему в глаза. Она не нуждалась в его жалости. По ее щеке скатилась слеза. Затем другая, Сьюзен украдкой смахнула их, надеясь, что Чейз не заметит. Ей не хотелось, чтобы он считал ее слабой, плаксивой женщиной.
Чейз сидел молча, и Сьюзен уже было обрадовалась, что он оставил неприятную тему. Но тут он неожиданно встал и подсел к ней поближе. Удивленная, Сьюзен подняла голову и увидела в его глазах тепло, заботу, понимание. Но было в его глазах и еще что-то. Что это? Жалость? Сострадание? Сьюзен нисколько не нуждалась ни в том, ни в другом. Одна только мысль, что чужой человек еще, чего доброго, станет ее жалеть, приводила Сьюзен в ярость.
— Я же вижу, что плохо… — проговорил Чейз мягко.
На глаза Сьюзен опять навернулись слезы. Она снова уткнула лицо в колени и, тяжело дыша, пробормотала:
— Пожалуйста… не спрашивайте меня больше ни о чем… Чейз… я н-не… м-могу г-г-говорить…
— Ладно, оставим эту тему, — сказал Чейз наконец, но спустя несколько мгновений спросил: — А чем занимается здесь ваш Ливермор?
— Он ищет золото, — выдохнула Сьюзен — прикосновение Чейза заставляло ее волноваться, и она с трудом могла говорить.
— А… — его пальцы скользили по ее ладони. — А что, ему выпала недавно большая удача? Почему он вдруг попросил вас приехать?
— Он вовсе не просил меня приезжать. Я сама решила приехать. Раньше, чем мы планировали. И решив, просто написала ему, чтобы он меня встретил.
Сьюзен подумала, что нехорошо, вспоминая о женихе, держать за руку другого мужчину, и, тотчас отдернув руку, вновь положила голову на сумку и закуталась в одеяло.
— Ну да, ему повезло… Даже очень. Он ведь уже построил чудесный большой дом. Именно поэтому я и решила, что мне пора приехать. Нет, не только поэтому… Просто я не могла больше выносить…
— Понимаю. Скажите, Сьюзен, почему вы так боитесь темноты?
Сьюзен вздрогнула.
— Это… старая история… ужасная, — пробормотала она, — и к тому же, очень длинная.
— У нас, мне кажется, времени хоть отбавляй, — возразил Чейз.
Но Сьюзен лишь покачала головой. Она не станет рассказывать ему, как Эндрю запер ее в подвале. О, Боже, при одной мысли об этом сердце билось сильнее, чем при воспоминании о падении в яму!
— Ну тогда… я буду ложиться.
Чейз лег не поодаль, как прошлой ночью, а рядом — голова к голове.
— Спокойной ночи, Чейз, — пролепетала сна сквозь сон.
— Спокойной ночи, Зеленоглазка!
Но Чейз еще долго не мог уснуть. Он лежал, глядя в небо, и слушал, как сладко посапывает во сне Сьюзен.
«Неужели она всерьез думала, что я возьму у нее в награду драгоценности? — злился Чейз. — Неужели решила, что я только поэтому спас ей жизнь?»
Чейз вдруг понял, как много стала значить для него эта девушка. Он преисполнился решимости во что бы то ни стало помочь ей добраться до Золотых Холмов.
Заложив руки за голову, он глядел на звезды, смущенный и сбитый с толку нахлынувшими на него чувствами. В обычной ситуации он ни минуты бы не колебался — непременно воспользовался бы всеми прелестями присутствия молодой женщины. Но эта ситуация была необычной. Чейзу казалось, что Сьюзен тоже понимает, что какая-то невидимая ниточка протянулась между ними, но старается не подать вида. Нет, он должен, пока не поздно, оборвать эту ниточку. Но как это сделать?
«За каким дьяволом ты лег от нее так близко? — ругал он сам себя. И сам себе отвечал: — Она нуждается сейчас в моей защите». — «Да неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем?» — вновь вопило его второе я.
