От этой формы Орловский не отходил до тех пор, пока не остыл чугун. Наконец отлитую деталь освободили из опоки, потом очистили ее от накипи и песка и бережно установили на вагонетку. Люди расступились, давая ей дорогу, а когда она выкатилась из литейной, главный инженер двинулся следом — через двор, в механический цех.
И как тогда, до землетрясения, литейщики ждали своего мастера Захара Фомича, так ждали они сейчас Ашира, который отправился в механический вместе с главным инженером. Давно уже залили последние формы, а Ашира все не было.
— Беги узнай! — Максим Зубенко толкнул в бок притихшего Сергея.
— А что, если неудача?
— Не может того быть!
В эту минуту через открытые ворота все увидели медленно идущего по двору Ашира Давлетова. От усталости его точно ветром качало из стороны в сторону. Он вошел в цех и остановился возле товарищей.
— Литье признали… — Он передохнул, облизал сухие губы и закончил: — Признали хорошим!
— Победа, братцы! — Максим Зубенко сорвался, с места, схватил Ашира, подбросил его вверх, поймал здоровенными ручищами и опять подбросил, — За хорошую весть — спасибо! — кричал он.
Прошло несколько часов, и по заводу разнеслась другая весть, еще более радостная: цилиндр выдержал испытание, а это значило, что можно отливать и остальные детали нефтяного двигателя и приступать к сборке.
Во время перерыва в литейной собрались кузнецы, токари, рабочие со стройки. Были здесь и колхозники, приехавшие восстанавливать город. Литейщиков поздравляли всех вместе и каждого в отдельности с еще одной победой в мирном труде.
К Аширу подошел молодой колхозник в белом тельпеке и протянул ему обе руки:
— Якши, джигит! — сказал он по-туркменски. — Саг-бол! Спасибо!..
Рядом выросла высокая фигура Николая Коноплева. Кивком головы он откинул назад длинные волосы, пригладил их тыльной стороной ладони и сказал, глядя на Ашира, на его комсомольский значок:
— Ну, поздравляю с удачей.
Молодой колхозник в белом тельпеке встал между ними и Коноплеву тоже пожал руку.
И опять Аширу показалось, что Коноплев преувеличивает его заслуги. Ведь он трудится так же, как и сам Коноплев, как Максим, как Сережа, как все рабочие завода.
Кстати, а где же Сережа, почему его не видно? Ашир поискал его, глянул в сторону выхода и не поверил своим глазам. В дверях около Сережи и сияющей от радости Тони стояла Светлана. На ней было незнакомое темное платье, в руке она держала чемоданчик. Светлана тоже увидела Ашира. Её длинные ресницы дрогнули, прикрыв блеснувшие слезинки. Ока опустила чемоданчик на землю и что-то беззвучно прошептала побелевшими губами.
Ашир робко шагнул ей навстречу и смущенно произнёс:
— Приехала?
— Приехала… Здравствуй, Ашир! — слабым голосом ответила Светлана.
Грустно было видеть ее лицо без обычного румянца, без улыбки…
Светлана изменилась, но и она с трудом узнала Ашира. Его смуглое: лицо еще больше потемнело, на щеках и под глазами обозначились резкими тенями впадины. Однако, похудев, он казался возмужавшим, на верхней губе и подбородке темнел мягкий пушок, взгляд черных глаз стал острее и настойчивее.
— Светлана!
— Что?
Ашир рассеянно улыбнулся.
— Ничего. Я хотел Сереже сказать…
— Они с Тоней ушли, — ответила Светлана. — Что ты ему хотел сказать? — Улыбка все же поборола застывшую на её лице печаль, и глаза ее тоже засмеялись.
— Я хотел сказать… Сегодня счастливый день!
Они вышли с территории завода и свернули на знакомую улицу. За пыльными деревьями виднелись развалины, но тротуары были подметены, между кучами глины и битого кирпича, словно между сугробами, выделялись расчищенные тропки. В сырых лунках покачивались молодые, только что посаженные тонкие деревца.
Двухэтажный дом, построенный перед самым землетрясением, покривился, но уцелел. Рядом с ним уже поднимались стены нового дома, стянутые крепкими железобетонными поясами. На углу ворочал длинной шеей экскаватор.
На улице было тесно от сложенных кирпичей и штабелей досок. Где-то поблизости, тарахтела бетономешалка. Середина квартала была уже застроена сборными деревянными домами с верандами и палисадниками. Пахло тесом, свежей краской.
Прижавшись к Аширу худеньким, острым плечом, Светлана откинула назад голову и сказала тихо, так, будто она видела перед собой уже вставший из развалин, новый и еще более дорогой ей город:
— Ашир, я так соскучилась по Ашхабаду!..
Примечания
1
Перевод Арс. Тарковского.
