В романтической душе Марджори тут же зажегся энтузиазм.
— Конечно смогла бы! Я хорошо знала Джой. Гораздо лучше, чем мистера Херста, — он постоянно рыбачил или еще чем-нибудь занимался. Она многое рассказала мне о своей личной жизни, да и его тоже. — Марджори сделала паузу. — А если я соглашусь, мы сможем быть вместе?
— Да. В том-то и дело.
— Даже ближе, чем сейчас? О, я знаю, что я бесстыжая. Но я имею в виду…
Последовала очередная бурная интерлюдия, после которой Марджори резко отодвинула Билла от себя.
— Пора это прекратить! Только сейчас, — быстро добавила она. — Да. Черт бы побрал этот подлокотник между нами! Как стена между Пирамом и Фисбой![7]
Он поднял подлокотник, превратив два сиденья в одно.
— Пожалуйста, Билл! Я…
— Сядь поближе к окну и положи голову мне на плечо. Вот так.
— Если я притворюсь этой женщиной, то смогу помочь тебе?
— Да. Мне не придется нарушать обещание, рассказывая тебе что-либо, — ты все увидишь сама. В то же время мы сделаем то, что хотел Лэрри. Кстати, тебе придется вести двойную жизнь только раз в неделю, когда мы будем навещать дядю Лэрри, Гейлорда Херста.
Марджори слегка вздрогнула.
— Гейлорда Херста? — переспросила она.
— Да. Ты его знаешь?
— Нет. Но в Лондоне все слышали о нем. Он стал достопримечательностью. Когда Джой упоминала дядю Лэрри, я никогда не связывала его с Гейлордом Херстом. Мой отец говорит… — Марджори умолкла.
— Что он говорит?
— Что мистер Херст великий филантроп и тому подобное. Но я слышала, что в делах он тверд, как Скрудж.[8]
— Ты меня не удивила.
— Давай не будем об этом говорить. Это не важно. Я знаю историю жизни Джой Теннент. Но знаешь ли ты что-нибудь о Лоренсе Херсте?
— Как ты только что сказала, я бросился вперед очертя голову.
— Впрочем, чтобы взяться за такое, нужна дерзость. Но если я передам тебе все, что рассказала мне Джой, это тебе поможет?
— Поможет? Это будет даром Божьим!
Марджори удовлетворенно вздохнула. Не поднимая головы с плеча Билла, она начала говорить, делая паузы для воспоминаний, покуда отличная память Билла впитывала информацию. Но вскоре голос Марджори стал сонным, а глаза Билла начали слипаться.
— Я не хочу спать, — настаивала Марджори. — Боюсь проснуться и не увидеть тебя рядом.
Но вскоре ее тело обмякло, и Билл увидел, что она заснула. Он смотрел на ее волосы, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить девушку. Потом его веки сомкнулись…
Откуда-то издалека послышался шепот:
— Билл!..
Он открыл глаза, не сразу поняв, где находится. В салоне было холодно — его руки, ноги и шея затекли.
— Проснулся? — спросила Марджори.
Она сидела прямо, улыбаясь ему. При дневном свете Марджори выглядела не менее привлекательной — от нее исходил аромат свежести, а темно-золотые волосы даже не растрепались.
— Я выходила привести себя в порядок, — улыбнулась она. — А кто укрыл нас пледом? Ты?
Билл покачал головой:
— Здесь два стюарда и одна стюардесса. Возможно, кто-то из них… Смотри!
Небо за окном было неестественно розовым. Салон также приобрел розоватый оттенок, расцвеченный золотыми и пурпурными нитями.
Впрочем, они не долго любовались красками, переключив внимание друг на друга. Рядом в проходе послышалось деликатное покашливание.
— Чашку чаю, мадам? Чашку чаю, сэр?
— Настоящего чая? — осведомился Билл. — С удовольствием!
Поставив поднос им на колени, стюард позволил себе улыбнуться:
— Завтрак через двадцать минут, сэр.
— Отлично! Где мы сейчас?
— Над Ирландией, сэр. В районе Лондона хорошая погода — мы вовремя прибудем в Хитроу.
Стюард удалился. Чай был горячим и крепким, с должным количеством молока.
— Сегодня, — заявила Марджори, — мы приступаем к осуществлению великого замысла! Пожалуй, Билл, нам лучше обсудить наши планы.
Ее спутник пролил чай в блюдце. Ночные романтические идеи теперь вызывали у него дурные предчувствия. Марджори была никудышной актрисой. Но обещания нужно выполнять.
— Прежде всего, — продолжала неугомонная Марджори, — где ты остановишься? У твоих родителей в Сассексе?
— Нет. В меблированной квартире в Кенсингтоне, неподалеку от Челси. — Поставив чашку, Билл оторвал клочок бумаги и протянул его Марджори вместе с карандашом. — Записывай. Квартира С-14, «Герб Альберта», Альберт-стрит. Напротив станции метро «Южный Кенсингтон». У меня нет номера телефона, но его легко узнать.
Билл сделал паузу. Его удивляло чувство страха потерять Марджори, если он не сможет протянуть руку и коснуться ее.
— Ты могла бы сразу поехать со мной туда.
Сияющие глаза Марджори говорили «да», но она промолчала, и Билл подумал, что понял причину.
— Да, это нехорошо, — согласился он. — Ты должна сначала поехать в Хайгейт.
— Мы… мы сейчас не живем в Хайгейте. — Марджори вернула ему карандаш. — Но дело в том, что… мои родители встречают самолет. И Эрик, конечно, тоже.
Последовала напряженная пауза.
— Я ценю это откровенное «конечно», — сказал наконец Билл. — Мистер Эрик Чивер, краса и гордость Би-би-си…
— Ты ревнуешь! — простонала Марджори. — Дорогой, пожалуйста, не надо!
— Я ничуть не ревную, а просто удивляюсь. Или ты все еще поощряешь его?
— Нет-нет! Я вовсе не хочу, чтобы он меня встречал? Но что я могу поделать? Он ведь безукоризненный джентльмен.
— Тогда приделай ему крылышки и нимб, только избавься от него. Иначе это сделаю я.
— А почему ты насмехаешься над Би-би-си?
— Совсем наоборот, — ответил Билл. — Во время войны я познакомился в Ротуэлл-Хаус со многими сотрудниками отдела радиопостановок, а когда Хауард Мак-Хейверн делал передачи о ВВС, я охотно помогал ему профессиональными советами. У них первоклассный персонал, который делает блестящие программы, работая за гроши.
— Вот я могла бы ревновать, — заметила Марджори. — Но надеюсь, я повзрослела.
— Интересно, к кому ты могла бы меня ревновать?
— Это мне нравится! — воскликнула она. — Разве ты не собирался лететь в Англию с этой ужасной Джой Теннент? Правда, она была любовницей Лэрри, но могла бросить его ради тебя.
— В жизни не слышал подобной чепухи!
— Я тебя ненавижу! — Щеки Марджори покраснели, а глаза гневно блеснули. — Ты ничуть не изменился — такая же скотина, какой был раньше! Я… — Она умолкла и прикрыла рот ладонью. — Прости, Билл! Я не хотела…
