Глава 7
О МАРДЖОРИ И ЛЮБВИ НА АВИАЛАЙНЕРЕ
Она стояла, слегка склонившись вперед, опираясь левым локтем на спинку пустого сиденья. В правой руке у нее был какой-то предмет, похожий на серую коробочку.
Марджори нисколько не изменилась с тех пор, как Билл видел ее в последний раз. Возможно, ее лицо стало чуть более зрелым, но это только усиливало его красоту. Светлая кожа по-прежнему не нуждалась в пудре, а полные розовые губы — в помаде. На ней были черная шелковая блузка с двойной ниткой жемчуга и сизого оттенка юбка, подчеркивающие округлости груди и бедер.
Она смотрела на Билла с интересом, как смотрят на не совсем постороннего, но и не совсем друга.
— Да, я Лэрри Херст, — заставил себя ответить Билл.
— Вы не кажетесь в этом уверенным, — сказала Марджори, пытаясь улыбнуться. — В отличие от меня. Держу пари, вы не помните, где мы с вами встречались.
— Наверное, в Калифорнии? — отозвался Билл, ничем особенно не рискуя. — В Беверли-Хиллз? Дайте подумать. Кажется, это было…
— Год назад. Значит, вы меня помните?
Билл приложил руку ко лбу. Вторую ночь подряд он странствует в фантастическом мире. Такое случается не с каждым.
Лампа для чтения четко освещала его лицо. Он нисколько не походил на Лэрри Херста. Ни один человек, который знал обоих, не мог бы их перепутать. Тем не менее Марджори, никогда не умевшая скрывать свои чувства, обращалась к нему как к Лэрри. Билл кашлянул.
— Э-э… как вы узнали, что я лечу этим рейсом? — спросил он.
— Увидела ваше имя в списке пассажиров в аэропорту, а потом и вас самого у прилавка. Но с вами должна была лететь девушка, которая… Короче говоря, я не хотела навязываться. Однако потом я убедилась, что вы летите один, и решила подойти поздороваться.
Наступила пауза. Они молча смотрели друг на друга. Наконец Билл поднялся.
— Кажется, я позабыл о хороших манерах, — пробормотал он. — Пожалуйста, садитесь.
— Ну… уже очень поздно.
— Поздно? Вовсе нет! Разве кто-то из нас хочет спать?.. Нет, не на свободное сиденье. Садитесь у окна.
Он шагнул в проход, пропуская ее. На момент их руки соприкоснулись, и оба вздрогнули. Впрочем, Билл, поглощенный своими мыслями, заметил только, что вздрогнул он сам. Точно так же, пока Марджори стояла в проходе, он не замечал растущего напряжения в ее взгляде, нервного подергивания пальцев левой руки и дыхания, такого же неровного, как у него.
Теперь же, когда она заняла место у окна и Билл сел рядом, он мог думать только о ее физическом присутствии. После долгой разлуки Билл понял, что любит Марджори сильнее, чем раньше. Ему предстояло задать один нелегкий вопрос, к которому нужно было подойти постепенно.
— Кажется, вы говорили, — осторожно начал он, — что приехали в Америку потому, что…
Никто из них не смотрел на собеседника.
— О, по разным причинам. Но в основном из-за секретарской работы.
Билл прочистил горло.
— Между прочим, как ваш муж? Он с вами?
— Муж? — Голос Марджори слегка дрогнул. — Но я никак не могла говорить вам о муже. Я не замужем.
— Не замужем? Но ведь я получил пригла… То есть кто-то сказал мне…
Марджори продемонстрировала левую руку. Обручальное кольцо отсутствовало.
— Господи! Вы никогда…
— Мы были не более чем знакомыми, мистер Херст. Я уверена, что не рассказывала вам о моем… моей личной жизни. Впрочем, могу рассказать, если это вам не наскучит.
— Нисколько.
— Ну… — Марджори сделала паузу. — Несколько лет назад мне казалось, будто я безумно влюблена в человека по имени Билл Досон.
— Никогда не слышал о нем, — быстро заявил Билл.
— Но он был чудовищно ревнив. Я не могла этого вынести!
Она не оборачивалась, держа на подлокотнике сиденья предмет, который Билл уже видел раньше, — круглую лакированную коробочку высотой около трех дюймов с рисунком на крышке. Билл не сводил с нее глаз. Марджори судорожно глотнула.
— В канун Нового года мы поссорились, — продолжала она. — Он вел себя ужасно!.. — Ее грудь тяжело вздымалась под черной блузкой. — Нет, это не совсем справедливо. Теперь я понимаю, что была такой же ревнивой, как он. Но тогда мне казалось, что из нашего брака не выйдет ничего хорошего. Я надеялась, что Билл позвонит, и молилась об этом, но он не позвонил. Билл был горд, как Люцифер, и тверд, как кремень.
— Ради бога! Уже третий раз за два дня меня называют…
— Как?
— Не важно. Продолжайте.
— Ну, вы хотели знать о моем «браке». Я едва не вышла замуж за человека, с которым познакомилась спустя два месяца. Его звали Эрик Чивер. Он совсем не походил на Билла Досона. Он просто чудо!
«Господи! — подумал Билл. — Чего бы я не дал за котел с кипящим маслом, куда можно было бы медленно опустить расчудесного мистера Чивера!»
— Но я не любила Эрика, — печально добавила Марджори.
— Вы не… Это меняет дело!
— Всего за два дня до свадьбы я поняла, что не могу выйти за него. И тогда…
Билл почувствовал внезапную надежду, но в горле у него так пересохло, что он не мог торопить Марджори. Ее пальцы сжали серую коробочку.
— Накануне свадьбы, в конце августа, я сидела в своей комнате, — продолжала она. — Отец постучал и вошел. Он долго мялся и покашливал, пока не спросил: «Тебе не хочется выходить за Эрика, верно?» — «Да», — ответила я. «Тогда не делай этого, малышка, — сказал он. — Предоставь все мне». Отец отменил свадьбу и вернул подарки. Бедная мама пришла в ужас. Но Эрик оказался на высоте. Он сказал, что не понимает, в чем дело, но не станет задавать вопросы и готов ждать меня сколько угодно, если я когда- нибудь передумаю.
Билл попытался откашляться.
— Быть может, причина в том, — заговорил он, — что вы все еще были влюблены в этого… как бишь его… Бенсона? Досона?
— Господи, конечно нет!
— Вот как?
— Я ненавижу его! — прошептала Марджори. Темно-золотые локоны дрогнули у нее на затылке. — Ненавижу! Я послала ему приглашение на свадьбу, но не со зла, клянусь вам! Даже тогда, — добавила она, чувствуя себя в свои двадцать пять лет умудренной опытом, — я не была романтичной. Я просто подумала, что Билл может приставить лестницу к моему окну, похитить меня прямо в ночной рубашке и увезти. Но он этого не сделал. Через несколько месяцев Билл уехал в Штаты и обо всем забыл. Он только притворялся влюбленным. Я его ненавижу! — Немного успокоившись, она попыталась быть справедливой. — Нет, это не совсем правда. Я не ненавижу его. Сейчас я просто стала к нему равнодушна. Я не храню ни единого сувенира на память о нем. Конечно, если я его когда-нибудь встречу, то буду с ним вежлива. Но он для меня ничего не значит.
