помешать нам пожениться, а…
— Дорогая мисс Биттон, — с каким-то отчаянным оживлением прервал ее Хэдли, — я вовсе вас не осуждаю. Наоборот, мне это представляется очаровательным, в самом деле. Но я хотел только спросить вас…
— Какой вы милый! Правда, вы ужасно добрый, — проворковала мисс Биттон, как будто хотела сказать: «А вы не такой уж плохой!» — А они все время дразнят меня из-за этого. А Фил даже звонит мне и притворяется, что это Боб, и говорит, что мне нужно немедленно идти в полицейский участок, потому что его задержали из-за приставания к женщинам в Гайд-парке, и что он в тюрьме, а я должна внести за него залог, иначе…
Хэдли снова весело рассмеялся и тут же пояснил:
— Нет, это очень плохо, конечно. Надо же, что он придумал… Поразительно, такая нелепость. Но я хотел уточнить, мисс Биттон, сегодня вы тоже разговаривали с мистером Далри?
— В тюрьме, надо же… — продолжала девушка, грустно размышляя. — Мой Боб в тюрьме. Ужас! Да, сегодня мы с ним разговаривали.
— Когда, мисс Биттон? Утром?
— Да. Обычно я звоню ему с утра или прошу его позвонить мне, потому что в это время генерала Мейсона еще нет. Это такой противный старик с густыми бакенбардами! Он этого не одобряет. И я всегда знаю, когда к телефону подходит Паркер, потому что не успеешь представиться, как он докладывает: «Ординарец генерала Мейсона на проводе!» — так громко и четко. Но если я не слышу его голоса, естественно, я думаю, что трубку взял Далри, и так рада с ним поговорить, говорю ему всякие нежные глупости, ну, вы понимаете, мистер Хэдли, что говорят в подобных случаях… И однажды в ответ на это я услышала такое злобное шипение, а потом чей-то противный голос говорит: «Мадам, это Тауэр, а не детский сад! С кем вы желаете говорить?» Ужас! Это был генерал Мейсон. А я всегда его боялась, с самого детства, и ничего не придумала сказать, а только захныкала и сказала: «Это ваша покинутая жена!» — и бросила трубку, пока он там ругался. Но после этого случая он велел Бобу звонить из телефонной будки и…
— Надо же! — с лицемерной улыбкой посочувствовал ей Хэдли. — У этого старого бедолаги никаких эмоций, верно? Полностью отсутствуют романтические чувства! Но, мисс Биттон, когда сегодня утром вы разговаривали с мистером Далри, он сказал вам, что Филип Дрисколл, ваш кузен, собирается зайти к нему в Тауэр?
При упоминании имени покойного ее глаза снова заволокло грустью.
— Да, — помолчав, сказала она. — Боб еще спросил меня, не знаю ли я, в какую еще историю попал Фил на этот раз и что мне об этом известно. Он сказал, чтобы я никому об этом не говорила…
— И вы не сказали, да?
— Ну конечно нет! — вскричала девушка. — Я только намекнула на это во время завтрака, вот и все. Потому что сегодня мы завтракали только в десять утра, так все были расстроены накануне. За столом я спросила, знают ли они, зачем сегодня Фил идет в час дня в Тауэр. Но они не знали, и, естественно, я послушалась Боба и больше ничего им не сказала…
— Думаю, этого было достаточно, — пробормотал Хэдли. — Последовали за этим какие-либо замечания?
— Замечания? — неуверенно переспросила девушка. — Н-нет, они просто разговаривали и шутили.
— А кто был за столом?
— Только папа, дядя Лестер и этот ужасный человек, который остановился у нас. Тот самый, что уехал сегодня днем, никому ни слова не сказав, и напугал меня. И никто не знает, куда и почему он уехал. И вообще все так непонятно…
— А миссис Биттон завтракала с вами?
— Лаура? Нет, она не спускалась вниз. Она чувствовала себя не очень хорошо, но я ее понимаю, потому что она и дядя Лестер всю ночь не ложились и разговаривали, я слышала, и…
— Но, мисс Биттон, неужели никто так ничего и не сказал за столом?
— Нет, мистер Хэдли, никто, честное слово. Правда, мне совсем не нравилось сидеть за столом, когда там только папа и этот ужасный мистер Эрбор, потому что я почти ничего не понимаю из их разговоров о книгах и всяких таких вещах, а их шутки мне вовсе не кажутся смешными. Или когда они начинают говорить о всяких гадостях, как в тот вечер, когда Фил сказал дяде Лестеру, что он хочет умереть в цилиндре. Правда, дядя Лестер сказал, что он собирается зайти сегодня к Филу… Но ведь это не важно, правда?
Глава 14
«УМЕРЕТЬ В ЦИЛИНДРЕ…»
Хэдли судорожно вздрогнул, вынул носовой платок и нервно вытер лоб.
— Ха-ха! — машинально засмеялся он. Казалось, этот смешок уже стал для него привычной реакцией на трескотню очаровательной девушки, но на этот раз он прозвучал жутковато. — Ха-ха! Вы никогда не замечаете важного, мисс Биттон, вот что жалко. Прошу вас, попытайтесь понять, что самый незначительный и неважный разговор, который вам пришлось услышать, может оказаться в высшей степени значительным. Гмм… Мисс Биттон, а что, собственно, вам известно о смерти вашего кузена?
— Не очень много, мистер Хэдли, — недовольно отозвалась она. — Мне ничего не говорят. Я ничего не добилась от Лауры и от папы, а Боб только сказал, что это был несчастный случай и он был заколот тем самым человеком, который ворует головные уборы, но только…
Она замолчала с виноватым видом, когда в комнате появился Далри, который привел себя в порядок.
— Шейла, — сказал он, — пора тебе заняться вещами, которые ты хочешь забрать. Мне здесь очень не по себе, куда ни пойди. Мне кажется, Фил по-прежнему находится здесь. Весь дом полон его присутствием. Лучше бы я был начисто лишен воображения…
Он вздрогнул и машинально протянул руку за сигаретами, коробка с которыми стояла на табурете, затем вспомнил, чьи они, и отдернул руку. Рэмпоул предложил ему свой портсигар, и он с благодарностью взял одну.
— А я не боюсь, — заявила девушка, выпячивая верхнюю губку. — Я не верю в привидения. Ты так много времени провел в этом заплесневелом от древности Тауэре, что…
— Тауэр! — воскликнул Далри, взъерошив свои светлые волосы. — Господи, я и забыл! — Он вытащил часы. — Ну вот! Без четверти одиннадцать. Я уже опоздал на три четверти часа. Дорогая, придется твоему отцу потерпеть меня у себя в доме на эту ночь. Будь я проклят, если останусь здесь!
Он посмотрел на кожаный диван, стоящий у стены, и снова передернул плечами.
— Мисс Биттон, если не возражаете, давайте продолжим наш разговор. Прежде всего расскажите об этой невероятной истории, как ваш кузен выразил пожелание умереть в цилиндре.
— Что? — сказал Далри. — Господи, а в чем дело?
— Как, Роберт Далри, — горячо сказала Шейла, — ты же отлично знаешь… Ох нет, не знаешь. Я вспомнила. Ты тогда сказал, что тебе пора возвращаться в этот противный Тауэр и тебе пришлось рано встать из-за стола. Это было в тот вечер, когда мистер Эрбор… Нет, не в этот, потому что тогда дома не было дяди Лестера. Словом, это было как-то вечером.
— Несомненно, мисс Биттон, — согласился старший инспектор. — Точная дата не имеет значения. Так что же произошло в тот вечер?
— Да, теперь вспомнила. За столом были папа, дядя Лестер и мы с Лаурой, да и, конечно, Филип. Это был такой мрачный вечер, если вы меня понимаете. И теперь я знаю, когда это было, потому что это был не воскресный вечер, а Филип был у нас. Вот, я вспомнила! Это был вечер накануне отъезда Лауры и дяди Лестера в Корнуолл. И Филип повел Лауру в театр, потому что дядя Лестер отказался в последний момент, у него были какие-то дела, понимаете, и он не смог пойти. Но они собирались уехать в Корнуолл, потому что, кажется, дядя Лестер потерял много денег или что-то в этом роде. И он был ужасно расстроен, у него появились мешки под глазами, и доктор сказал…
