— Он был заперт? — спросил заинтересованный Хэдли.
— Нет. Никто — по крайней мере, я так полагал, — никто о ней не знал. И я не видел причин предпринимать исключительные меры предосторожности. Она лежала в ящике моего стола, завернутая ради сохранности в папиросную бумагу.
— А ваши домочадцы? Они знали о ней?
Сэр Уильям быстро наклонил голову:
— Рад, Хэдли, что вы об этом спросили. Не думайте, что я обижусь на ваше предположение. Но лично я никого не подозревал… Во всяком случае, когда обнаружил кражу. Естественно, их я не подозреваю. Еще не хватало!
— Естественно, — благодушно повторил инспектор. — Итак?
— В настоящее время мои домочадцы — это дочь Шейла… Хэдли слегка нахмурился, не поднимая головы и глядя на стол.
— Собственно, я говорил о слугах, — буркнул он. — Но продолжайте, прошу вас.
Старший инспектор поднял голову, и его спокойный взгляд встретился с пронзительным взглядом рассказчика.
— Значит, моя дочь Шейла, — продолжал тот, — мой брат Лестер и его жена. Племянник моей жены Филип живет отдельно, но обычно обедает у нас по воскресеньям. Вот и все, за исключением моего гостя — мистера Джулиуса Эрбора, американского коллекционера. — Сэр Уильям замолчал, пристально разглядывая отполированные ногти. — Что касается вопроса о том, кто знал о рукописи, — вновь заговорил он, небрежно взмахнув рукой, — то моя семья, разумеется, знала, что я привез из-за границы ценную рукопись. Но никто из них не питает ни малейшего интереса к таким вещам. И мне достаточно было просто сказать им, что я привез еще одну рукопись. Должен признаться, время от времени я делал кое-какие намеки, как взволнованный человек, который уверен, что никто их не поймет. Но…
— А мистер Эрбор?
— Я собирался показать ему свое приобретение, — спокойно ответил сэр Уильям. — У него превосходная коллекция первых изданий По. Но я даже не упоминал про нее.
— Продолжайте, — флегматично протянул Хэдли.
— Как я сказал, в субботу днем я изучал рукопись. Позднее я отправился в Тауэр…
— В Тауэр?
— Мой старый друг, генерал Мейсон, — заместитель директора музея. Он и его секретарь произвели очень интересное изучение архива Тауэра. Они хотели показать мне недавно обнаруженные записи, касающиеся Роберта Девере, графа Эссекса, который…
— Понятно, — прервал его речевой поток Хэдли. — А потом?
— Возвратившись домой, я пообедал в одиночестве, после чего отправился в театр. Тогда я не входил в кабинет, а из театра вернулся поздно и сразу лег спать. Я обнаружил пропажу в воскресенье утром. Попытки проникнуть в дом путем взлома не было. Все окна были заперты, и в доме больше ничего не тронуто. Рукопись просто исчезла из ящика стола.
Хэдли потеребил мочку уха и взглянул на доктора Фелла. Но тот сидел, опустив голову на грудь, и хранил молчание.
— Ящик был заперт? — продолжал Хэдли.
— Нет.
— А ваша комната?
— Нет.
— Понятно. И что вы сделали?
— Я вызвал камердинера. — Сэр Уильям опять побарабанил длинными пальцами по столу, подергал длинной шеей и несколько раз безуспешно попытался заговорить. Наконец он справился с волнением. — Должен признаться, Хэдли, сначала я заподозрил именно его. Он новый человек, проработал у меня всего несколько месяцев. У него был свободный доступ к моим комнатам, поэтому он мог бродить где ему вздумается, ни у кого не возбуждая подозрений. Но камердинер казался таким честным, таким преданным и таким ограниченным во всем, что выходило за рамки его служебных обязанностей! А я льщу себя надеждой, что хорошо разбираюсь в людях.
— Все мы так думаем, — согласился Хэдли с кислой миной. — Поэтому у нас и возникает столько проблем. Ну-с?
— Но я оказался прав в моем суждении о камердинере, — решительно заявил сэр Уильям. — Его наняла моя дочь Шейла. Он пятнадцать лет был в услужении покойного маркиза Сандиваля. Я лично говорил вчера с леди Сандиваль, и она решительно отмела саму мысль о том, что Маркс может быть вором… Но я упомянул, что сначала подозревал его. Он был явно растерян, не мог связать и двух слов, но это было следствием его природной тупости.
— И что он рассказал?
— Ничего! — раздраженно воскликнул сэр Уильям. — Он не заметил ничего подозрительного. Абсолютно ничего! Я с трудом вбил ему в голову, что вещь была очень важной, поэтому я ее и ищу. То же самое и с другими слугами. Они ничего не заметили. Но их я не подозревал. Все они давно у меня служат, я знаю прошлое каждого из них.
— А домочадцы?
— Моя дочь Шейла отсутствовала всю субботу. Вернувшись, она провела в доме очень мало времени и затем отправилась на обед с молодым человеком, с которым обручена… Кстати, с секретарем генерала Мейсона. Но… — с подозрительной поспешностью добавил он, — э… мне говорили, что у молодого Далри очень большие связи.
О чем я говорил?.. Ах да! Мой брат Лестер с женой уехали погостить к друзьям на запад Англии. Они вернулись только в воскресенье вечером. Филип — Филип Дрисколл, мой племянник, — навещает нас только по воскресеньям. Итак, в то время, когда была украдена рукопись, никто не заметил ничего подозрительного или странного.
— А этот… как его… мистер Эрбор?
Сэр Уильям задумчиво потирал руками.
— Это… Он один из лучших представителей еврейского народа, — произнес сэр Уильям, будто изучал что-то для внесения в каталог. — Сдержанный, очень образованный, иногда слишком саркастичный. Довольно молодой человек, должен сказать. Ему едва больше сорока. А о чем вы спрашивали? Да, о мистере Эрборе. К сожалению, он тоже вне подозрений. Друг из Америки пригласил его к себе в гости за город на уик-энд. Он уехал в субботу и вернулся только сегодня утром… Кстати, это правда, — заговорил он своим обычным тоном, злобно усмехаясь, — я звонил и его другу, чтобы удостовериться в том, что он находился у него.
«Черт побери! — возмущенно подумал Рэмпоул. Затем упрекнул себя: — В конце концов, у этого человека пропала ценная рукопись, у него есть право подозревать посторонних, даже таких серьезных собирателей книг, как он сам». Мысль о взрослых джентльменах, которые, как дети, роются во всяком мусоре в поисках старых рукописей, вызвала у него усмешку. Но он тут же стер ее с лица, поймав на себе холодный взгляд сэра Уильяма.
— К тому же я совершенно не желаю поднимать шум, — закончил тот. — Поэтому я к вам и обратился, Хэдли. Такова история. Рукопись была, а теперь ее нет. И ни малейшего следа, по которому можно ее разыскать.
Хэдли кивнул, словно что-то обдумывая.
— Я пригласил нашего консультирующего эксперта. — Он кивком указал на доктора. — Доктор Фелл сделал мне одолжение и приехал. Издалека. С этого момента я умываю руки до тех пор, пока вы не найдете вора и не пожелаете подать на него в суд. А я думаю, что вряд ли вы этого захотите. Но я хотел бы просить вас об ответной услуге.
— Об услуге? — удивленно переспросил сэр Уильям. — Ну конечно, дорогой мой! Все, что смогу!
— Вы говорили о своем племяннике, мистере Дрисколле…
— О Филипе? Да. А что такое?
— Который пишет для газет…
— Ах да! Да, пишет. По крайней мере, пытается. Я воспользовался своими связями, чтобы помочь ему
