— Как насчет того, сэр, — вмешался Боствик, — чтобы продолжить просмотр? Мы ведь еще не видели этого парня в цилиндре.
— Надеюсь, — с грозным видом осведомился доктор Фелл, когда порядок был восстановлен и портьеры снова задернули, — на этот раз никто не станет прерывать сеанс до окончания фильма? Договорились? Отлично! Тогда будьте любезны заткнуться и дать нам посмотреть, что произошло. Поехали, мистер Стивенсон.
Раздался щелчок, и гудение проектора вновь заполнило комнату. Теперь, когда Эллиот вглядывался в экран, все казалось ему настолько очевидным, что его удивляло, как человеческий ум, координированный со зрением, может настолько заблуждаться. Большая стрелка часов стала всего лишь тенью. Выражение лица Маркуса Чесни, держащего настоящую стрелку и старательно притворяющегося пишущим ею, было непроницаемым.
Внезапно Маркус бросил стрелку на промокательную бумагу, словно что-то услышав, и слегка повернулся вправо. Его костлявое, испещренное тенями лицо при этом стало видно еще лучше.
И тогда на сцену шагнул убийца.
Доктор Немо медленно повернулся и посмотрел на зрителей.
Выглядел он весьма непрезентабельно. Ворс на цилиндре сильно вытерся, и из-за этого головной убор казался побитым молью. Воротник грязного светло-серого плаща был поднят, закрывая уши. Расплывчатое сероватое пятно — не то морда насекомого, не то изгибы шарфа — заполняло пространство между отворотами воротника. Круглые очки, как провалы, чернели на лице.
Фигура, хотя и снятая слева, на экране вырисовывалась полностью. Доктор Немо стоял на свету, но луч оказался направлен слишком высоко, поэтому брюки и туфли было почти невозможно разглядеть. Пальцы правой руки в перчатке, гладкие и будто лишенные суставов, как у манекена, держали черный саквояж с написанным на нем именем.
Потом визитер начал двигаться с удивительным проворством.
Эллиот, ожидавший этого, внимательно следил за его действиями. Стоя почти спиной к зрителям, доктор Немо бросил взгляд на Маркуса Чесни, подошел к столу и позади коробки конфет поставил на него саквояж. Затем, словно передумав, он поднял его и поставил на коробку. Таким образом, он сначала опустил на стол дубликат коробки конфет, освободив его из пружинного захвата, а после втянул в саквояж первую коробку.
— Так вот как он их подменил! — произнес в темноте майор Кроу.
— Ш-ш! — громко прошипел доктор Фелл.
Времени на размышления не было — все закончилось слишком скоро. Когда Немо огибал стол за пределами освещенного участка, он словно дематериализовался, превратившись в колеблющееся пятно.
А потом они увидели убийство.
Немо появился с другой стороны стола. Маркус Чесни беззвучно заговорил с ним. Правая рука Немо, которую зрители видели, так как он стоял вполоборота к ним, быстро извлекла из кармана нечто вроде маленькой картонной коробочки.
Движения стали быстрыми, точными и зловещими. Пальцы левой руки слегка сжали горло Маркуса Чесни, подтягивая кверху подбородок. В темных глазницах Маркуса испуганно блеснули глаза. Правая рука Немо протолкнула капсулу ему в рот.
— Ага! — заговорил суперинтендент Боствик. — В этот момент леди крикнула: «Нет! Нет!»
Снова обойдя в тени стол, Немо поднял черный саквояж. На этот раз он направился к дальней стороне комнаты. Его фигура осветилась полностью, и стали видны парадные брюки и туфли, а также расстояние от нижнего края плаща до пола. Теперь они могли определить его рост так же точно, как если бы измерили его рулеткой.
— Остановите пленку! — крикнул майор Кроу. — Остановите, и увидите...
Но останавливать было незачем — пленка закончилась и так. Проектор начал щелкать, экран замигал и погас.
— Это все, — хриплым голосом произнес Стивенсон.
Какой-то промежуток времени двигался только аптекарь. Он выключил проектор, выбрался из-за него и раздвинул занавеси. Лицо майора Кроу излучало удовлетворение. Суперинтендент Боствик таинственно улыбался своей трубке. Но лицо доктора Фелла выглядело настолько ошарашенным, что майор разразился смехом.
— Кажется, кое-кто заработал сильный шок, — заметил он. — А теперь, инспектор, скажите, какой был рост у доктора Немо?
— Я бы сказал, минимум шесть футов, — ответил Эллиот. — Конечно, нам придется исследовать пленку через увеличительное стекло и произвести кое-какие измерения. Он стоял рядом с каминной полкой, так что это не составит труда. Сравнительные измерения дадут точный результат, но на вид его рост около шести футов.
— Так и есть, — согласился Боствик. — А вы обратили внимание на его походку?
— Что скажете, Фелл? — спросил майор.
— Я скажу «нет»! — рявкнул доктор Фелл.
— Неужели вы не верите собственным глазам?
— Безусловно, не верю. Вспомните, в какую неразбериху мы угодили, поверив своим глазам. Мы путешествуем в доме иллюзий, в ящике с трюками, в поезде-призраке. Когда я думаю о фокусе с часами, меня наполняет благоговейный страх. Если Чесни придумал такой трюк, то мог придумать и другие — не хуже или даже еще лучше. Так что я этому не верю.
— Разве есть причина подозревать какой-то трюк и здесь?
— Есть, — подтвердил доктор Фелл. — Я называю это «проблемой необязательного вопроса». Но у нас появились и более серьезные проблемы.
— А именно?
— Ну, к примеру, обратите внимание, как оплошал наш опытный свидетель. — Доктор Фелл достал свой огромный платок и взмахнул им. — Три человека ответили на вопрос о росте доктора Немо. Марджори Уиллс не слишком хороший свидетель, а Хардинг и вовсе никуда не годный. С другой стороны, профессор Инграм действительно превосходный свидетель. Однако на вопрос о росте два ненадежных свидетеля ответили правильно, а профессор Инграм — нет.
— Но почему вы настаиваете, что рост Немо не составлял шесть футов?
— Я не настаиваю, а только говорю, что тут есть что-то сомнительное. С тех пор как я услышал об этом чертовом деле, один вопрос не дает мне покоя больше, чем все остальные. Почему убийца не уничтожил пленку? После смерти Чесни, когда они отнесли Эммета наверх, весь первый этаж дома пустовал. Это давало отличную возможность уничтожить киноленту. Вы сами застали музыкальную комнату пустой, когда прибыли туда. Камеру небрежно засунули под крышку граммофона. Убийце требовалось только открыть камеру и засветить пленку. Едва ли он мог хотеть предоставить полиции свои запечатленные действия для изучения под микроскопом. Нет, нет, нет!
— Но Джо Чесни... — начал майор Кроу.
— Ладно, предположим, убийца — Джо Чесни. Предположим, он убил Маркуса, рассчитывая, что трюк с часами обеспечил ему алиби, как вы говорите. Но ведь этот человек — не законченный псих. Если он играл роль доктора Немо, то знал, что Хардинг снимает все происходящее. Он должен был понимать, что при изучении пленки сразу обнаружится исчезновение минутной стрелки, фокус с часами станет очевидным и вся схема рухнет, как и случилось. В котором часу Джо Чесни позвонил вам в полицейский участок?
— В двадцать минут первого.
— Да. А в котором часу вы прибыли в «Бельгард»?
— Около двадцати пяти минут первого.
— Да. Вот именно. Если он звонил вам, значит, находился внизу, в трех шагах от музыкальной комнаты. Почему же он не истратил пару секунд, чтобы зайти туда и уничтожить улику, способную отправить его на виселицу?
Майор Кроу заметно покраснел.
— Это кладет вас на лопатки, сэр, — сухо промолвил Боствик.
