— Мы видели, как вы всю ночь смотрели на вулкан и что-то бормотали! — воскликнула храбрая горничная по имени Мария. — Вы заклинали недра земли, чтобы они обрушили на нас свой гнев, вот они и пробудились! Умоляю вас, усыпите Этну!
— Ты бредишь! — рявкнула Селена, топнув ногой в золотой босоножке.
— А ведь она наверняка права! — раздался злой голос. — Это ведь ты разбудила вулкан, Селена? Хотела меня погубить, а?
Перед Селеной возникла перепачканная грязью и кровью ларва. В ее глазах сверкала лютая ненависть.
— Замолчи! — отрезала Селена. — Мы здесь не одни!
— Сейчас будем одни! — воскликнула Сальма и выхватила свой атам.
Но прежде чем одиора успела наброситься на горничных, Селена подняла свою палочку, выкрикнула заклинание, и горничные без чувств повалились на землю.
— Какая ты шустрая! — хмыкнула ларва. — Вижу, не перетрудилась, вызывая извержение, чуть не стоившее мне жизни.
— Я предупреждала, чтобы ты не шлялась по ночам где попало!
— Так это действительно сделала ты? Решила защитить свою доченьку?
— О чем ты? — удивилась Селена.
— Хватит врать! — взорвалась Ларва.
— Это ты все время врешь! — парировала Селена. — За что и поплатилась!
— Вот этого я тебе никогда не прощу, — сказала Сальма, показывая Селене окровавленную руку с отрезанным безымянным пальцем.
— При чем тут я?
— Это все твоя Анаид! Глупенькая серая мышка… Без всяких способностей… И как это ей удалось отрубить мне палец? Очень интересно, что скажет Графиня.
— Ты что, опять потащишь меня в Тусклый мир?! — с ужасом воскликнула Селена.
— А ты как думаешь! — прорычала разъяренная ларва. — Ты же нас обманула! Не сказала и слова правды о своей дочери!
— На себя посмотри! Что это там у тебя? А?
Ларва попятилась, пряча за спину блестящий предмет.
— Спроси об этом у мертвецов! — прошипела она.
— Обязательно спрошу. И все доложу Графине.
— Докладывай! Как Графиня скажет, так и будет! — сверкнув глазами, воскликнула Сальма.
— Да будет так! — пробормотала Селена, бросив прощальный взгляд на поместье, где так недолго наслаждалась жизнью в роскоши и приятном безделье.
Заботливые руки
Анаид пришла в себя в пещере на тюфяке из свежей соломы. Было холодно и сыро. На известняке стен поблескивали капельки влаги. Пахло мокрой землей. Оглядевшись по сторонам, юная омниора заметила причудливой формы сталактиты и сталагмиты. Где-то недалеко шумел подземный поток.
Девочка хотела было подняться, но ее удержала чья-то полная мягкая рука.
— Лежи. Не надо так резко вставать.
Крисельда! Старая добрая тетушка Крисельда!
— Какой сегодня день? И где Клаудия?
Крисельда шикнула на Анаид, внимательно обследуя ее.
— Раны зажили, но ты еще очень слаба. Ты здесь уже целую неделю. Еще немного — и совсем поправишься.
Содрогнувшись при мысли о том, что чуть не лишилась жизни, Анаид продолжала настаивать:
— А где Клаудия?
— Ей очень плохо. Мы лечим ее настоями и мазями, я как могу снимаю ее боль наложением рук, но она все-таки может умереть… На, выпей. Тебе станет лучше…
Анаид выпила горячего бульона из чашки, которую ей протянула тетушка, и действительно приободрилась.
— Расскажи, что у вас произошло? — попросила девочку Крисельда.
— Это было ужасно! — простонала Анаид, вспомнив прикосновения ледяных пальцев ларвы к своим внутренностям и ее жестокие слова о Селене.
Набравшись мужества, Анаид изложила Крисельде все события кошмарной ночи. Ей полегчало, когда она поделилась с близким человеком своими страшными воспоминаниями.
Крисельда нежно обняла девочку, и та, к ее удивлению, прошептала:
— Скажи, что это неправда! Скажи, что Селена не такая!
— Девочка моя, ты проявила колоссальное мужество! — не желая отвечать, пробормотала Крисельда.
— И огромную силу! — сказала Лукреция, сидевшая в глубине пещеры над смутно белевшим телом.
— Клаудия!
Анаид, держась за стены, пробралась к лежанке, где, постанывая во сне, лежала бледная как смерть дочь Валерии.
— Это ты разбудила вулкан? — спросила Лукреция у Анаид, положив на плечо дочери Селены свою морщинистую руку.
— Произошло извержение? — дрожащим голосом спросила та.
— Весь склон и половина долины покрыты застывшей лавой, — пояснила Крисельда.
— Этна спокойно спала, — глядя Анаид прямо в глаза, пробормотала Лукреция. — Но кто-то ее пробудил. Мы этого не делали. Скажи, это ты?
Анаид стало не по себе. Неужели она действительно чуть не испепелила половину Сицилии только из-за того, что почувствовала себя несчастной и захотела умереть? Посвященная омниора не имеет права причинять ущерб людям, даже впав в отчаяние…
— Извините. Я не хотела. Мне было так плохо, что я пожелала погибнуть в огне вместе с хижиной и одиорами…
Вздрогнув, Лукреция провела рукой по лицу Анаид и коснулась висевших у нее на шее кусочков черного камня.
— Выходит, ты способна повелевать Огнем…
— Значит, ты можешь еще больше помочь Анаид, — сказала Лукреции тетушка Крисельда.
— Хорошо. Я покажу ей, как сделать непобедимый атам из небесного камня, и открою тайные свойства Огня.
Анаид залилась краской при мысли о том, какую высокую честь окажет ей Лукреция. Ведь кроме самой предводительницы Клана Змеи и ее будущей преемницы, тайн Огня не знал никто.
— Сделав это, я смогу спокойно умереть, — пробормотала Лукреция. — Анаид, детка, дай мне руку, — добавила она.
Взяв протянутую руку девочки, Лукреция долго гладила ее.
— Ты помнишь песню, которую пела Деметра, когда врачевала больных? — спросила у Анаид тетушка Крисельда.
Анаид кивнула. Она помнила эту песню наизусть.
— Тогда возложи руки на Клаудию, — попросила Крисельда. — Все колдуньи из рода Цинулис умеют врачевать, но ты самая молодая из нас и при этом, кажется, самая сильная. Как знать, может, у тебя получится лучше, чем у меня…
Лукреция раздела Клаудию, и Анаид увидела маленькую ранку, сквозь которую дочь Валерии покидала жизнь.
