Несомненно, теперь это было самое большое поместье во всей округе.
Он предполагал, что в будущем он вручит все это своему сыну.
Но он знал, что ни при каких обстоятельствах его сын не будет рожден женщиной, подобной леди Имоджен.
Вновь и вновь звучал в его памяти восторженный тихий голос Хариты, говорившей о любви.
Он понимал, что для нее любовь была даром, ниспосланным самим Богом.
Имоджен же руководили совсем иные чувства.
Внезапно он устыдился той огненной страсти, которую она пробуждала в нем, страсти чисто физической.
Это не имело ничего общего с тем, что Харита считала любовью.
Он надеялся, что никогда в своей жизни она не встретится с женщинами, подобными Имоджен.
Что она не узнает, как они ведут себя.
Послышался легкий стук в дверь.
Граф подумал, что это – майор Уорд, ожидавший, что дверь окажется заперта.
Он отпер ее и увидел викария, изумленно взирающего на него.
– Милорд! – воскликнул он. – Я и понятия не имел, что вы здесь!
– Входите, викарий, – сказал граф.
Викарий повиновался, и майор Уорд закрыл за ним дверь.
Графу даже не пришлось отдавать распоряжений, чтобы он остался стоять на страже снаружи.
Викарий, пожилой человек, капеллан домашней часовни графа, сказал, проходя в комнату:
– Я ничего не могу понять, милорд! Леди Имоджен, с которой я только что разговаривал, сказала мне, что вы еще не прибыли. Насколько я могу судить, она сама не имеет представления о вашем возвращении!
– Никто не знает об этом, кроме майора Уорда – ответил граф. – Сядьте, викарий, и перескажите мне все, что говорила вам леди Имоджен.
Викарий озадаченно смотрел на графа.
Затем, поняв, что тот ждет ответа, он сказал:
– Ее милость объявили мне, что вы обвенчаетесь с нею сразу, как только прибудете домой, даже если это будет уже поздней ночью.
Заметив выражение лица графа, он помедлил, собираясь с духом, прежде чем продолжить:
– Она сказала, что я должен быть готов по первому требованию явиться в часовню. Мне показалось это странным, милорд, но я думал, что она повторяет ваши распоряжения.
– Я ожидал этого, – произнес граф, – а теперь, викарий, я скажу вам, что намереваюсь сделать.
Когда граф вышел из Голубиного Коттеджа, Харита помогла няне убрать со стола после чая.
Она помогла бы ей и с мытьем посуды, но няня сказала:
– А теперь вы идите и отдохните, пока не придет господин Дэрол. Он может и задержаться, а если вы приляжете и закроете глаза, то сумеете и вздремнуть.
– Вы уверены, что справитесь без меня? – спросила Харита.
Няня рассмеялась.
– Я справлялась сама дольше, чем сама себя помню, а теперь у меня так мало дел, что я и не знаю, куда девать время.
Она сложила посуду в большую чашу, продолжая говорить:
– Сколько уж я твердила господину Дэролу, что не хочу уходить на покой. Чего я хочу, так это – воспитывать его сына. И чем скорее он будет у него, тем лучше!
Помолчав, Харита заметила:
– Он был, наверное, очень красивым маленьким мальчиком.
– Просто прелестным! – согласилась няня. – Все баловали его, да и нельзя было иначе. Ему стоило лишь улыбнуться – и все рады были дать ему все, что он пожелает!
– Вы, должно быть, очень любили его.
– Я хотела, чтобы он был счастлив, – серьезно ответила няня. – Я и теперь этого хочу, но не видать ему счастья с такими женщинами, которые гоняются за ним, как охотники за лисой!
Харита почувствовала, как радостное настроение вдруг покинуло ее.
Как будто в груди ее повернули нож.
Конечно, Дэрола преследуют женщины.
Как он может избежать этого, будучи таким красивым, таким обаятельным и в то же время таким добрым?
