Думаю, моя падчерица рассказала вам, что я устроил для нее хорошую партию с богатым и титулованным человеком. Чего еще может желать женщина?
– Я рад, что вы так думаете, – ответил граф, – потому что теперь Харита все это имеет!
Сэр Мортимер вопросительно уставился на него.
– Я не понимаю, что вы хотите сказать!
– Я хочу сказать, что женился на вашей падчерице! Утверждаю, что она является моей женой!
– Я не верю вам! – зашипел сэр Мортимер. – Вы не могли сделать этого.
– Напротив, мы поженились, как только уехали с фермы.
– Это незаконно! – закричал сэр Мортимер. – Незаконно потому, что, будучи ее опекуном, я не давал на это разрешения! Я клянусь, что запрячу вас в тюрьму, и там вы не сможете больше досаждать ни мне, ни Харите. А она заплатит за это – да, клянусь Богом, она раскается в том, что заставила меня сбиваться из-за нее с ног!
Злоба так исказила лицо сэра Мортимера, что графу захотелось ударить его.
Вместо этого все тем же спокойным, уверенным голосом он произнес:
– Вряд ли вы добьетесь чего-нибудь, если только не обратитесь в Палату лордов. Это потребует очень много времени и очень много денег.
Сэр Мортимер открыл было рот, чтобы разразиться бранью, но осекся на полуслове.
– Палата лордов? – переспросил он.
– Вы не потрудились спросить мое имя и поэтому, возможно, не знаете, что я граф Келвиндэйл.
На мгновение сэр Мортимер, казалось, примерз к полу.
Но тотчас он вновь злобно зашипел:
– Я… я не верю этому! Вы лжете, конечно, вы лжете!
– Я говорю вам правду, – сказал граф усталым голосом, – а если вам нужно подтверждение, вы легко можете получить его от любого в этой деревне, которая, кстати, принадлежит мне.
– Г-граф Келвиндэйл? – проворчал сэр Мортимер. – Я думаю, что видел вас на скачках!
– Вполне возможно, – согласился граф. – У меня много скаковых лошадей, и если вы увлекаетесь скачками, то должны знать, что я выиграл Золотой Кубок в Эскоте месяц назад.
Сэр Мортимер стоял как оглушенный.
Он только таращил глаза на графа, как бы подозревая, что его собираются облапошить.
И в то же время он не мог понять, в чем тут может быть ловушка.
– Может быть… я и узнал вас, – сказал он неохотно, – но почему, черт возьми, вы женились на моей падчерице?
Граф улыбнулся.
– Я сомневаюсь, что вы поняли бы это, даже если бы я и рассказал вам, – ответил он. – Теперь же, поскольку у нас медовый месяц, я надеюсь, вы окажетесь достаточно тактичны, чтобы оставить нас в покое. Вы, как я понимаю, запугивали мою жену в прошлом, но это – как раз то, чего вы не сможете делать в будущем!
– Ну, милорд, – сказал сэр Мортимер уже совсем другим тоном, – если вы действительно женились на моей падчерице, тогда, конечно, я…
– Как я уже сказал вам, – прервал его граф, – у нас теперь медовый месяц, и даже самый толстокожий невежда, полагаю, мог бы понять, что мы хотим побыть наедине.
Граф смерил сэра Мортимера с ног до головы презрительным взглядом и добавил:
– Всего хорошего! Нам больше не о чем говорить!
Ошеломленному, сбитому с толку, все еще чувствующему, что его каким-то образом одурачили, сэру Мортимеру оставалось лишь направиться к двери.
Плечи его поникли.
Похоже, он утратил всю свою спесь.
Дойдя до двери, он оглянулся.
Граф по-прежнему стоял перед камином.
Он ничего не сказал, но глаза его встретили взгляд сэра Мортимера, и тот понял, что побежден.
В нем еще теплилась надежда, что он сумеет каким-то образом снискать расположение человека, о котором он мог бы теперь с еще большей гордостью говорить, как он и мечтал, «мой зять».
Но даже он понимал, что момент для этого явно неподходящий.
Он хорошо помнил, как только что ударил Хариту хлыстом, который все еще держал в руке.
Выйдя из комнаты, он пересек холл и шагнул за, порог.
Лакей помог ему сесть в экипаж.
Уезжая прочь, сэр Мортимер бормотал что-то про себя.
