— Конечно, я понимаю, что другие мужчины не могут не восхищаться твоей красотой, но разве ты должна отвечать им взаимностью?
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — возразила Элоиза. — Позволь мне самой решать, как завоевать маркиза. Я знаю, что делаю.
— Да… конечно, — пробормотала Гильда.
Когда подошло время пить чай, Элоиза сочла, что спускаться ей незачем, и велела Гильде принести поднос наверх.
Гильда достала лучший мамин фарфор, накрыла поднос тонкой кружевной салфеткой и разложила хрустящие тосты. Она надеялась, что сестре они понравятся.
Когда они выпили чаю, Гильда обратилась к сестре:
— Мне… нужно кое о чем… попросить тебя, Элоиза.
— О чем же? — насторожилась сестра.
— Если… я приеду в Лондон… ты бы не смогла… помочь мне подыскать какую-нибудь… работу?
Элоиза нахмурилась:
— Ты хочешь приехать в Лондон? Но зачем?
— Я много об этом думала, — сказала Гильда. — Я не могу позволить себе оставаться здесь, у меня совсем нет средств. Если бы я могла где-нибудь заработать… но здесь у меня просто нет такой возможности.
— А почему ты думаешь, что в Лондоне у тебя такая возможность будет? — спросила Элоиза.
Она говорила довольно агрессивно, и Гильде даже показалось, что в глазах сестры она прочитала враждебность.
— Я могла бы… давать уроки детям… или устроиться гувернанткой.
— Гувернанткой? — в ужасе повторила Элоиза.
— Ну… что-то вроде… этого.
— А обо мне ты подумала? Как я буду выглядеть, если все будут знать, что моя сестра — самая обыкновенная служанка! Как это отвратительно!
— Прости… — промолвила Гильда, — я не знала, что это тебя так расстроит.
— Конечно, расстроит! — огрызнулась Элоиза. — Я пользуюсь таким успехом! Я никогда никому не признавалась, что родилась в бедном, обшарпанном доме и что у моего отца не было никаких доходов, кроме солдатского пайка!
Гильда и раньше чувствовала, что сестра стесняется своей семьи. Но теперь, когда она услышала это от самой Элоизы, она крепко сцепила пальцы, чтобы скрыть дрожь в руках.
— Прости, Элоиза, — быстро проговорила она. — Я не хотела тебя расстраивать. Я как-нибудь обойдусь.
Говоря это, она вспомнила, как вчера вечером проверяла свои расходы и пришла к выводу, что прожить на скромную мамину ренту не представляется возможным.
— Если хочешь воспитывать детей, — сказала Элоиза, — устройся воспитательницей здесь!
— Здесь уже есть преподавательница, и если я займу ее место, бедной мисс Крю придется умереть с голоду, — отозвалась Гильда.
Повисло тягостное молчание, после чего Элоиза сказала:
— Говорила я тебе, выходи замуж. Неужели здесь нельзя найти какого-нибудь фермера или преуспевающего коммивояжера, для которого брак с тобой будет большой честью?
Гильда встала с кушетки, на которой сидела, и подошла к окну.
Она стояла так несколько минут отнюдь не из желания насладиться прекрасным видом: она старалась унять подступившие слезы.
Теперь она была полностью уверена, что Элоиза не питает никаких нежных чувств ни к ней, ни к памяти матери.
Сестра полагает, что для Гильды вполне подходит стать фермершей. Даже лучше, чем гувернанткой. Это абсолютно ясно свидетельствовало о том, какие чувства Элоиза на самом деле испытывала к сестре.
Наконец Элоиза сказала:
— Выходит, я должна помочь тебе деньгами. Но я хочу, чтобы ты знала: я нахожу нужду, в которой ты живешь, отвратительной.
— Ничего, Элоиза, — с трудом выдавила Гильда. — Как-нибудь проживу.
Элоиза, казалось, совсем не слушала.
Злоба и неодобрение очень не шли к ее красивому нежному личику. Сейчас она выглядела примерно так же, как в детстве, когда ей не удавалось добиться своего.
— Я знаю, что делать, — произнесла она. — Я буду посылать тебе по двадцать фунтов в год, пока ты не выйдешь замуж. И не выпрашивай большего!
— Я… ничего не выпрашивала!
Гильда пыталась говорить с достоинством, но ее голос дрогнул, и по щекам побежали слезы.
— Я дам тебе денег, — продолжала Элоиза, ничего не замечая, — но только с одним условием: ты не приедешь в Лондон и не будешь ничего у меня требовать.
— Конечно… я понимаю…
— Имей в виду, — продолжала Элоиза, — когда я выйду замуж за маркиза, я не скажу ему, что у меня есть сестра. Я не хочу, чтобы ты когда-либо появлялась на моем горизонте. И к тому же мне вообще не хотелось, чтобы ты говорила кому-нибудь за пределами этой деревни, что мы с тобой состоим в родстве.
— Я сделаю, как ты просишь, Элоиза. Обещаю, — медленно проговорила Гильда. — Но денег твоих я не возьму. После того, что ты только что сказала, я лучше буду мыть полы в чужих домах, чем приму от тебя хоть пенни!
С «этими словами Гильда, хлопнув дверью, выбежала из комнаты. Она ворвалась к себе в спальню, упала на кровать и горько заплакала.
Элоиза была для нее единственным родным человеком, и Гильде казалось, что их связывает теплая сестринская любовь. Теперь она поняла, как сильно было ее заблуждение. Теперь она знала об истинных чувствах Элоизы.
Гильде казалось, что только что она потеряла что-то очень дорогое, и в ее душе останется рана, которую вряд ли удастся залечить.
Она проплакала почти весь вечер.
Когда подошло время ужимать, Гильда заставила себя подняться и пойти на кухню, чтобы приготовить телячий язык, купленный у фермера.
» Л недорого за него возьму, мисс Гильда, — говорил он. — И вам обеим будет чем поужинать «.
Теперь Гильда вспомнила, как сказала фермеру, что у нее гостья, но, к счастью, не объяснила, что это ее сестра.
Она посчитала тогда, что ему это вряд ли будет интересно, да к тому же она только что купила яиц и мяса и спешила домой, чтобы угостить сестру.
Гильда ополоснула лицо холодной водой и спустилась вниз.
Готовя ужин, она думала о том, что скоро подойдет срок уплаты налогов за дом.
» Может быть, я зря отказалась от денег, которые предлагала Элоиза?«— спросила она себя, но, вспомнив о своих корнуэлльских предках, гордо вскинула голову.
Чувство собственного достоинства досталось ей по наследству. Это чувство предки Гильды пронесли сквозь войны и битвы — сначала против норманнов, а потом против феодалов, посягавших на их свободу.
» Я что-нибудь придумаю… я обязательно что-нибудь придумаю «, — убеждала себя Гильда.
Она чувствовала себя весьма неуютно, когда несла поднос с едой в комнату Элоизы. Увидев сестру, та тут же спросила:
— Где ты так долго была? Мне пришлось вставать и самой зажигать свечи!
— Извини, — отозвалась Гильда. — Я готовила ужин, надеюсь, тебе понравится.
— Посмотрим, — безразлично произнесла Элоиза. — А ты случайно не догадалась захватить бутылку
