Когда приехали врачи, Гизела сидела с отцом.
Врачей было трое: два хирурга и тот самый доктор, которого пригласил вчера Миклош.
Как она поняла из их разговора, один из хирургов был личным врачом герцогини и даже оказывал услуги самой императрице.
Врачи приступили к осмотру, и Гизела спросила, нельзя ли ей тоже присутствовать.
– Я думаю, вам лучше подождать нас в гостиной, фрейлейн, – сказал доктор.
На другой ответ она и не надеялась. В гостиной Миклош взял ее за руку, и это прикосновение немного успокоило Гизелу.
– Так не похоже на папу, – тихо сказала она. – У него всегда был беспокойный сон, а сегодня он спал так, словно ему нет дела ни до чего в этом мире.
– Я думаю, доктор дал ему снотворное, – сказал Миклош. – Сейчас ему нужно как можно меньше двигаться, чтобы не кровоточила рана.
– Это все из-за меня! – расстроенно произнесла Гизела. – Из-за того, что он хотел меня защитить.
– Я знаю, – ответил Миклош. – Этот пьяный юнец вел себя отвратительно, и я восхищаюсь вашим отцом, который дал ему отпор.
– Отец когда-то хорошо фехтовал, – сказала Гизела. – Но ведь это было много лет назад!
– И все же он не потерял форму, – с улыбкой заметил Миклош.
– Когда вы бросили вызов этому немцу, я услышала, как кто-то сказал, что вы – лучший клинок Венгрии. Это правда?
– Я завоевал этот титул в прошлом году.
– Как я горжусь вами! Вы поставили этого человека на место и заставили его почувствовать себя дураком.
– Он вызвал на дуэль вашего отца только потому, что был уверен, что тот никогда не держал в руках оружия и не способен защитить себя. Это поступок труса.
Миклош вспомнил испуг на лице Гизелы, когда началась дуэль, и, обняв ее за плечи, сказал:
– Все позади, моя милая. Я дождусь, пока врачи вынесут свой вердикт, а потом поеду в театр и сообщу управляющему, что ваш отец не сможет, к сожалению, выступать сегодня, а может быть, и завтра. Но я уверен, что его выздоровление – вопрос нескольких дней.
– Да… надеюсь… что это так, – произнесла Гизела, но в ее голосе прозвучало сомнение.
Они сидели, обмениваясь редкими фразами, но Гизелу не угнетала тишина, воцарявшаяся в паузах, потому что Миклош был рядом.
Будь Гизела сейчас одна, она мерила бы шагами гостиную, терзаясь самыми худшими предположениями.
Наконец дверь в спальню отца распахнулась, и на пороге появился доктор.
– Ваше высочество, не могли бы вы зайти на минутку?
– Да, конечно, – ответил Миклош и встал. Он вошел в спальню и закрыл за собой дверь, а Гизела успокаивала себя тем, что нет ничего удивительного в том, что ее не позвали – ведь она женщина.
Она была уверена в квалификации докторов, которых пригласил сам Миклош. Без сомнения, он уже оплатил их услуги, и Гизела подумала, что нужно будет обязательно вернуть ему деньги.
Но она подозревала, что услуги таких специалистов стоят немало, и боялась, что денег, которые успел отложить отец, не хватит, чтобы вернуть долг.
«Ему надо поправиться как можно скорее, – подумала Гизела, – и согласиться на предложение Иоганна Штрауса. Если его заработки возрастут вдвое или втрое, то, что бы ни случилось, мы не пропадем и сможем жить на отложенные средства».
Миклош все не возвращался, и Гизелу стали мучить дурные предчувствия. Она встала и стала шагать из угла в угол.
Официант убрал нетронутый завтрак, мальчик-посыльный принес цветы, но Гизела их даже не заметила.
Когда ожидание стало невыносимым, дверь в спальню открылась, и на пороге появился Миклош.
Увидев выражение его лица, Гизела побледнела.
– Что-то не так? – воскликнула она. – Что с папой? И где доктора?
С минуту Миклош молча смотрел на нее, а потом подошел и осторожно взял ее за плечи.
– Мужайся, дорогая моя.
– Что случилось? – вскрикнула Гизела. – Папа… умирает?
– Нет-нет, – быстро проговорил Миклош, – конечно же, нет. Но я боюсь, что с его рукой дело обстоит гораздо серьезней, чем я думал.
– Что вы имеете в виду?
Миклош замялся, подбирая слова, и Гизела воскликнула:
– Скажите же, я должна знать правду!
