непростительной оплошностью позволить кому-то другому занять это место раньше вас.
— Да конечно, — ответил герцог. Он протянул руку герцогу де Сен-Круа. — Я хочу поблагодарить вашу светлость за помощь и доброту.
— Не стоит благодарить меня, — отозвался герцог де Сен-Круа. — Но если, благополучно достигнув Англии, вы сможете впоследствии оказать нам какую-либо помощь в нашей борьбе, мы будем более чем признательны.
— Вы сами знаете — я сделаю все, что в моих силах, — ответил герцог.
Герцог де Сен-Круа повернулся к графу:
— Вы назвали его светлости имена роялистских агентов на тот случай, если его опознают прежде, чем они доберутся до Гавра?
— Да, — ответил граф.
— Уверен, вы понимаете, что к ним можно обратиться лишь в самом крайнем случае, — сказал герцог де Сен-Круа. — Каждый контакт с кем-либо вроде вас подвергает их большой опасности.
— Я это прекрасно осознаю, — ответил герцог.
— И еще, — продолжал герцог де Сен-Круа, — ваш единственный шанс добраться до Англии — связаться с контрабандистами, которые теперь, после объявления войны, будут каждую ночь пересекать Ла-Манш. — Он улыбнулся. — Бонапарт, конечно, как и прежде, будет поощрять их, поскольку они привозят ему золото. Но им, безусловно, не позволят брать пассажиров на обратном пути.
— Я это понимаю, — сказал герцог.
— Поэтому я подозреваю, — сказал герцог де Сен-Круа, — что вдоль береговой линии будет выставлена охрана. Может быть, именно для этого в Гавр — Кале и Булонь послали дополнительные войска. — Он сделал паузу, а потом добавил: — Конечно, не исключено, что Бонапарт решил немедленно привести в исполнение свой план вторжения в Англию.
— Ему это никогда не удастся! — горячо возразил герцог.
— Мы тоже так думаем, — согласился герцог де Сен-Круа. — Но тем не менее он может предпринять эту попытку.
— Собирается он это сделать или нет, — вмешался виконт, — но все равно берег будет усиленно охраняться. Поэтому прими все меры предосторожности, когда станешь приближаться к укромным бухточкам, куда обычно причаливают лодки контрабандистов.
— Непременно, — ответил герцог. — И спасибо тебе, Арман. Быть может, придет время, когда я смогу отблагодарить тебя.
— Быть может, придет время, — сказал виконт, — и вы с леди Биной сможете подольше погостить в Париже, к моей великой радости.
— Мне так хотелось еще раз посетить ту танцевальную площадку, — печально проговорила Бина, — и я ни разу не была в Лувре.
Виконт поднес к губам ее руку, а когда герцог отвернулся, чтобы попрощаться с герцогом де Сен-Круа, прошептал очень тихо, так, чтобы его могла слышать одна только Бина:
— Вам представилась замечательная возможность помочь Дрю, вы понимаете это?
— Вы же знаете, что я изо всех сил постараюсь сделать его счастливым, — ответила Бина, и виконт снова поцеловал ее руку.
У него не было времени сказать что-либо еще. Бину и герцога проводили до дверей, предоставив им самим подниматься по грязным, полуразрушенным ступенькам, ведущим на улицу.
Они шли очень быстро, почти не разговаривая между собой.
— В дальнейшем мы должны разговаривать между собой только по-французски, — тихо произнес герцог. — И не только потому, что говорить по-английски опасно, но и для того, чтобы улучшить мое произношение.
— Попытайтесь вставлять побольше простонародных выражений, — посоветовала ему Бина.
По дороге она научила его некоторым жаргонным словечкам и фразам, которые слуга в его положении должен был непременно знать.
Генерал оказался моложе, чем предполагала Бина, но потом она вспомнила, что Бонапарт любил продвигать по службе молодежь.
У генерала был длинный нос и цепкий, проницательный взгляд.
— В каком полку вы служили? Где вас ранили? — спрашивал он герцога, выстреливая вопросы один за другим.
К счастью, герцога подробно ознакомили с его послужным списком. Он пытался отвечать с подобострастием, нечетко произнося окончания и глотая гласные звуки, что почти полностью скрывало его английский акцент.
— Насколько я понял, вы родом из Нормандии, — сказал генерал, тщательно ознакомившись с его документами. — Ваша семья все еще живет там?
— Да, мой генерал, — ответил герцог. — Это одна из причин, по которой мы с женой хотели бы отправиться вместе с вами в Гавр.
— Я рассчитываю, что вы будете добросовестно выполнять свои обязанности, — резко сказал генерал. — Вы достаточно здоровы, чтобы поступить на службу?
— Доктора уверяют, что да, мой генерал.
Генерал повернулся к Бине.
— Вы были в услужении раньше, Мари? — спросил он.
Бина, которой также дали рекомендательное письмо, объяснила, что в течение двух лет служила в горничных у одной знатной дамы, которая, к несчастью, вынуждена была покинуть Париж и поселиться в деревне.
— У нее в доме не нашлось должности для моего мужа, мосье, поэтому я осталась в Париже в надежде, что мы подыщем себе место, где нам не пришлось бы разлучаться.
— Да, да, я понимаю, — сказал генерал. — Что ж, мадам Дельма разъяснит вам ваши обязанности, и если вы готовы прямо сейчас приступить к работе, то помогите слугам укладывать вещи, а заодно узнайте у них, какие у нас в доме порядки.
— Так вы берете нас на службу, мой генерал? — спросил герцог.
— Да, — коротко ответил тот. — Но если вы меня не будете устраивать, то по приезде в Гавр я рассчитаю вас обоих.
— Надеюсь, что мы вас не разочаруем, — смиренно проговорил герцог.
Дел оказалось очень много. Бина была весьма озабочена тем, где и к разместят на ночь, но ей позволили лишь часок прикорнуть на диванчике, прежде чем разбудили и приказали заканчивать паковать вещи и помочь мадам одеться дорогу.
Жена генерала оказалась не слишком привлекательной особой, несколькими годами старше своего мужа. Бина быстро выяснила, что она напускала на себя важность из-за того, что была более высокого происхождения, чем генерал, и ее родные расценивали ее брак с человеком, для которого военная карьера была единственно возможной, как мезальянс.
— Она очень богата! — прошептала на ухо Бине одна из служанок.
Бина подозревала, что именно поэтому генерал и женился на ней. Несмотря на его резкий тон и манеру обращаться с окружающими так, словно все они были солдатами, находившимися в его подчинении, Бина полагала, что из них двоих он был более покладистым. Но в целом девушку мало интересовал характер ее хозяев.
Единственное, чего она хотела, — это как можно скорее выбраться из Парижа, поскольку была уверена, что солдаты Наполеона, обнаружив, что квартира пуста, кинутся разыскивать их.
Карета, запряженная четверкой, медленно тронулась с места и вскоре влилась в поток кабриолетов, фаэтонов и почтовых карет, которые с поразительной скоростью проносились по неровным булыжным парижским мостовым.
Вчера, сидя внутри кареты, Бина не замечала ни оглушительного шума, царившего на улицах, ни того, как кареты, проезжая по сточным канавам, расположенным в самом центре мостовых, поднимали фонтаны брызг.
Она только сейчас обратила внимание на то, что из-за отсутствия тротуаров, таких, как в Лондоне,
