– А что же вам нужно? – несколько агрессивно спросил профессор.
Его собеседник настороженно огляделся по сторонам, явно опасаясь, не подслушивает ли кто их разговор. Только удостоверившись, что поблизости нет никого из посторонних, он ответил:
– Мы разочаровались в реформах. Нам надоело сидеть и ждать у моря погоды. Мы решили действовать.
– Что вы подразумеваете под словом «действовать»? – поинтересовался профессор.
– А то уважаемый Дюмон, что, только объявив войну государству, мы можем как-то продвинуться вперед.
– Помню, раньше мы частенько обсуждали эти методы но не пришли к согласию, – миролюбиво заметил профессор. – Да, мы все жаждем свободы. Да, мы все хотим вбить в головы правящей во Франции буржуазии наши идеалы. И когда-нибудь, я надеюсь, буржуа поймут, что мы несем им свет разума и новой жизни.
Всеобщий вопль за столом был ответом на его неосторожное высказывание.
– Буржуа! Вот кто наши враги. Их мозги не могут воспринять ничего нового!
– Все буржуа должны быть уничтожены любыми способами!
Профессор чуть было не упал в обморок, губы его задергались. Он откинулся на подушки и едва слышно пробормотал:
– Уничтожены?
– Мы должны стереть всех буржуа с лица земли! – ответил ему один из его друзей. – Сколько можно рассуждать и топтаться на месте? Теперь мы подкрепляем нашу пропаганду конкретными делами.
Профессор затряс седовласой головой.
– Не торопитесь, друзья мои! Конечно, я понимаю, что вы устали от ожидания, но терпение необходимо в таком деле, как обращение человечества в нашу веру. Это благородная, но поистине трудная задача.
– Трудная? Да! – воскликнул один из сидящих за столом. – Но скажите, профессор, что труднее – годами метать бисер перед свиньями или разом вспороть ножом брюхо жирной тупой свинье, которая и слушать тебя не хочет?
– А еще лучше подложить в этот свинарник хорошую бомбу! – предложил один из сидящих за столом.
При этих словах Заза пробрал озноб. Ее испугал не сам смысл этого высказывания, а та горячность, с которой оно было произнесено.
Она поняла, что люди, собравшиеся за столом кафе «Де Шамс», настроены весьма серьезно.
Девушка украдкой взглянула на Пьера Бувье, но тот хранил непроницаемый вид и не вмешивался в разговор. Может быть, он обо всем этом догадывался заранее? Может быть, для него не явился неожиданностью такой поворот беседы, а лишь только она, наивная принцесса из Мелхаузена, удивляется всему этому?
В памяти ее всплыли недавние газетные сообщения о беспорядках во Франции, о том, как некий юный фанатик взорвал что-то в здании Парижской фондовой биржи, а другой юноша устроил там стрельбу, выпустив три пули из револьвера, к счастью, не принесшие никому вреда.
Обозреватель единственной в Мелхаузене правительственной газеты обозвал этих молодых людей «чокнутыми»и жестоко высмеял их.
Затем последовала новость о вспышке революционного безумства в самом французском парламенте. Сначала одна группа депутатов полезла с кулаками на другую, а когда потасовка достигла апогея, рядом взорвалась настоящая бомба, брошенная с галереи для публики и начиненная стальными гвоздями.
Взрыв охладил темперамент депутатов, хотя никто из них не был убит, но многие из бывших противников оказались на больничной койке.
Заза прочитала в газете, что бомбометатель – молодой человек по имени Август Воланд – был пойман. О нем писали, что он прожил долгие годы в нищете и полностью разочаровался в жизни.
Очутившись в руках полиции, он громогласно заявлял направо и налево, что его поступок есть не что иное, как вопль отчаяния угнетенного класса, который требует права на сносное человеческое существование.
«Неужели люди так бедны и несчастны и так обижены на судьбу, – подумала Заза, – что готовы убивать себе подобных и сами обрекают себя на смерть?»
Ей было жаль молодого террориста, потому что его приговорили к гильотине, хотя в результате взрыва в парламенте никто не погиб. Она сочла приговор суда несправедливым и поделилась своим мнением с профессором, но конечно, не со своим отцом, который, несомненно, придерживался такого мнения, что всех этих негодяев надо казнить без всяких проволочек.
Профессор же, однако, разделил печаль девушки и тоже счел приговор слишком суровым.
Молодой человек умер достойно, выкрикивая на пути к гильотине:
– Смерть всем буржуа! Да здравствует анархия!
Он был мучеником извечной войны классов, и Заза поняла, что друзья профессора разделяют его взгляды и ненависть к государству, которое подавляет и эксплуатирует обиженных судьбой бедняков.
Однако ей казалось, что они только болтают о своих грандиозных планах по сооружению баррикад и изготовлению бомб, а на самом деле вовсе не хотят встретиться лицом к лицу с гильотиной. Их слишком занимала словесная шелуха, чтобы воплотить ее в конкретные дела вне стен облюбованного ими кафе.
Профессор наклонил голову, прислушиваясь к тому, что говорил ему один из старых друзей, с которым
