обручены тайно с графом, я буду настойчиво просить вашей руки. Я хочу пойти с вами в сад и поцеловать вас, — заявил Энтони Бенсон.
Его взгляд выражал такую решимость, что Люпита испугалась.
Прежде чем он остановил ее, она быстро направилась к оранжерее.
Там, среди цветов, она увидела другую пару.
Она проскользнула мимо влюбленных и поспешила в танцевальный зал.
На пороге она увидела графа и сразу почувствовала облегчение. Немного успокоив дыхание, подбежала к нему.
— Так вот ты где, Люпита! А я уж заволновался, куда ты подевалась.
— Я была в оранжерее, — сказала она торопливо. — ' — Пожалуйста, потанцуйте со мной!
Граф не скрывал удивления.
Но как только заиграла музыка, он обнял ее и закружил в танце.
Чуть погодя он спросил:
— Тебя что-то расстроило?
— Я не могу вам сейчас сказать, но мне бы хотелось уйти домой.
— Ну конечно, пойдем, — согласился граф. — Уже два часа, и тебе пора бы стать Спящей Красавицей, если уж мы должны повторять этот спектакль каждую ночь!«
Люпита тихонько вскрикнула.
— Неужели завтра будет еще один бал?
— Надеюсь, будет. Я же говорил о твоем успехе. И вот результат…
Они закончили танец молча.
Когда они покидали зал, Энтони Бенсон ждал у дверей.
Люпита хотела проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку.
— Я приду к вам завтра. Когда вы будете одна?
— Я… не знаю…
— Тогда я буду сидеть у вас на пороге, пока вы меня не впустите!
— О, пожалуйста, избавьте меня от неприятностей! — взмолилась она.
— Если у кого-нибудь и есть неприятности, то это у меня. Я очень хочу видеть вас, но вы сознательно избегаете меня! А я должен вас видеть, Люпита!
— Я должна спросить у графа разрешения… В конце концов, я живу у него на правах его гостьи.
— Все это знают! — произнес Энтони Бенсон несколько грубовато.
Он посмотрел в зал — туда, где стоял граф с выражением нетерпения на лице.
— Вы в самом деле говорите мне правду, что не собираетесь выходить за графа замуж?
— Конечно, это правда!
Она выдернула свою руку и побежала к графу.
Около него стоял лакей, держа в руках меховую накидку, которую ей дала графиня Дауджерская. Граф накинул ее на плечи Люпите и, не говоря ни слова, вышел.
У парадной двери ожидала закрытая карета. Когда они разместились в ней, граф спросил:
— Скажи, что все это значит и что юный Бенсон тебе говорил?
— Он просил меня выйти за него замуж.
— И что же ты ему ответила?
— Я сказала… мы ведь только что встретились… и я никогда ни за кого… не выйду замуж… пока не полюблю очень сильно.
— Ты правильно ответила. Но я должен сказать тебе, что отец юного Бенсона человек очень известный и очень богатый. Ты могла поступить хуже.
Люпита взглянула на графа с изумлением.
В карете напротив них горел фонарик, и граф видел выражение ее лица.
— Вы действительно надеетесь, что я выйду замуж и вы от меня освободитесь? — сказала она очень тихо.
— Нет, нет, конечно, нет? Я никогда не думал об этом.
— Энтони Бенсон сказал, будто все думают, что я… обручена с вами, но я заверила его, что это… не правда!
Граф почувствовал себя немного виноватым.
Он сам и распустил этот слух, чтобы досадить Элоизе.
Сейчас ему впервые пришло в голову, что в Люпите он нашел для себя подходящую партию.
Она пыталась уяснить ситуацию.
— Думаю, мисс Брук могла… распустить слух, так как она обвиняла меня в том, что я… пытаюсь выйти за вас замуж.
— А вы? — сухо спросил граф.
Люпита смущенно усмехнулась.
— Уверена, что когда… вы женитесь… кому-то будет не очень хорошо.
Возможно, это будет принцесса.
— Ты сочиняешь про меня не правдоподобные истории, я не собираюсь ни на ком жениться.
Значит, правда, что он связан — связан словом из-за поведения Элоизы.
И Люпита сказала:
— Я могу понять вашу обиду. Но я-то не должна во все это вмешиваться… причинять вам боль. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности и появились горькие или… циничные мысли.
Граф очень удивился, выслушав ее, и не мог ни осмыслить сказанное ею, ни ответить что-нибудь.
Почти всю дорогу до Гросвенор-сквер они ехали молча.
А под конец пути, думая скорее о ней, чем о себе, он промолвил:
— Я уверен, молодой Бенсон позовет тебя завтра. И если ты не хочешь его видеть, я прикажу слугам сказать, что тебя нет дома.
— Возможно, это будет довольно грубо, — ответила Люпита.
Граф рассудил так:
— У тебя есть только два варианта: или ты хочешь повидаться с ним — в таком случае он, несомненно, станет просить тебя снова и снова выйти за него замуж, или ты должна четко уяснить себе, что ты в нем не заинтересована.
В голосе графа слышалось раздражение.
Его явное недовольство заставило Люпиту понервничать.
— Пожалуйста, разрешите мне все это обдумать, возможно, даже поговорить с бабушкой. Мне раньше никто не делал предложений, и я не хочу… быть недоброй.
— Как все женщины, ты рассуждаешь таким образом, чтобы досталось и нашим, и вашим.
Наконец они остановились у парадного подъезда.
Граф открыл дверцу сам, не дожидаясь лакея, и вышел из кареты.
Поднимаясь следом за ним по ступенькам, Люпита почувствовала, что он сердится.
И в холле его настроение не изменилось.
Это испугало девушку, и она поспешила наверх, не пожелав графу доброй ночи.
У нее было какое-то необъяснимое чувство, вернее, предчувствие неминуемой беды, будто нынешний вечер таит в себе нечто зловещее.
Она долго не могла заснуть.
На следующее утро завтрак, как обычно, ей принесли в постель. Джерри влетел к ней в спальню и, захлебываясь от восторга, рассказал, как Брэкли поймал в саду крысу.
Кухарке очень нравится Брэкли, и она дала ему большую кость за то, что он такой умный пес.
Джерри влез к сестре на постель и подробно описал, как Брэкли сначала обнюхал крысу, которую нашел в куче мусора, затем поймал ее.
Это была довольно большая крыса, и Генри сказал, что Брэкли очень храбрый, потому что она могла его укусить.
Генри был одним из младших лакеев, присматривавших за Джерри.
Люпита подозревала, что он проводил больше времени в саду, чем в игровом зале.
