— Ему не достанется Самбо! — возмутился Джерри. — Самбо мой. Я не позволю кузену Руфусу его отобрать?
— Вот потому мы должны сейчас же поехать домой и остановить этот грабеж.
Самбо подходил Джерри по росту, и мальчику разрешали кататься на нем верхом, а на пони он ездил с тех пор как научился ходить. Папа сам обучал его верховой езде, и своими результатами Джерри поражал всех обитателей поместья.
Самбо был черной масти с белой звездочкой на носу. Мальчик его обожал. Когда он впервые поехал верхом, Люпита боялась, что Джерри не будет с Самбо достаточно терпелив и упустит его. Но все получилось как нельзя лучше.
После того как Люпита провела с братом разъяснительную беседу, он воспринял отъезд из графского дома менее болезненно.
К тому же миссис Филдинг одарила его таким количеством игрушек, что он абсолютно утешился.
Накануне он спросил:
— Если мы останемся здесь надолго, можно Самбо поедет с нами в Лондон, и я буду ездить на нем верхом по парку?
— Мы должны спросить об этом у графа, но нам придется поехать домой очень скоро.
— Наверное, Самбо больше понравится жить за городом. Но я по нему скучаю.
— Я уверена, он тоже скучает по тебе.
Теперь Джерри не будет расстроен тем, что не попал в зоопарк, — ведь скоро он увидит своего Самбо.
Чтобы переменить тему, Люпита обратила внимание Джерри на его любимые игрушки.
Она предложила служанке упаковать их отдельно.
Через двадцать минут они должны были отправиться на железнодорожную станцию.
Лакеи снесли вниз багаж.
Люпита накинула легкое пальто, которое очень шло к ее платью.
Наконец две кареты — одна с хозяевами и гостями, вторая со слугами и багажом — отъехали от дома.
У поезда к каретам устремились носильщики. Они спустили на землю вещи и понесли их в багажное отделение. В это время граф помогал своим гостям и бабушке подняться в вагон.
Внешне этот вагон ничем не отличался от остальных, но внутри он представлял собой не что иное, как дом в миниатюре.
Он состоял из апартаментов, обставленных по-домашнему. От такого зрелища просто захватывало дух.
Джерри бурно выражал свои эмоции, с восторгом бегая из комнаты в комнату. А вскоре забрел на кухню с самой настоящей плитой, на которой официант готовил им кофе. Его поразили две маленькие спаленки, выходящие в гостиную.
Люпита впервые видела собственный пассажирский вагон.
Она когда-то читала о таком вагоне, принадлежавшем королеве Виктории, и сейчас с умилением сказана графу:
— Наш вагон похож на кукольный домик.
Граф улыбнулся, но ответил серьезно:
— Я его использую только для продолжительных деловых поездок, но, раз с нами едет бабушка, я счел необходимым создать ей максимальный комфорт.
— Я так рада, что она посетит наше поместье, но боюсь, за время моего отсутствия домашнее хозяйство захирело и она увидит беспорядок.
— Бабушка не обратит на это внимания, самое главное то, что ты находишься под ее неусыпным присмотром.
Люпита об этом как-то не подумала и потому немного удивилась.
А поразмыслив какое-то время, медленно произнесла:
— Полагаю, о вас не очень хорошо стали бы думать, если бы в Вуд-Холле кроме нас с вами никто не остался, ..
— Мы должны соблюдать правила приличия, а значит, за тобой надо присматривать.
Граф внезапно осознал, что, когда до Лондона дойдут слухи, будто он живет в Вуд-Холле, непременно поползут сплетни, что они тайно обручились.
Да, он хотел нанести удар Элоизе, но он действительно не думал о последствиях своего поступка, когда привел Люпиту на бал.
Теперь же эта авантюра показалась ему безрассудной. Его приезд мог повредить Люпите. Она ведь еще так молода и наивна!
Он устыдился своего поступка, которым мог опорочить невинную девушку.
И тогда пришей к мысли, показавшейся ему единственно правильной: он должен найти ей мужа, который будет беречь и защищать ее от всех невзгод, так же как от любого человека, который мог расстроить и напугать ее. А таким может быть не только Руфус.
Послышался свисток, и поезд тронулся.
Люпита сидела рядом с его бабушкой, и у нее были сияющие глаза.
В эту минуту граф остро ощутил свою ответственность перед столь чистым, незащищенным, милым существом.
Когда он приедет в Вуд-Холл, он не позволит Люпите бояться своего противного кузена и страдать из-за него.
Он прочистит мозги этому Руфусу.
Граф прервал свои раздумья, когда принесли второй завтрак.
Наспех приготовленный кухаркой на Гросвенор-сквер, в поезде он оказался на удивление вкусным.
Но Люпита не могла наслаждаться едой, ее волновали мысли о доме — что ее там ждет?
Конечно, от присутствия графа становилось немного легче.
Однако она опасалась, что они опоздали и драгоценности уже проданы.
А если Руфусу удалось взломать сейф, то и фамильные сокровища тоже исчезли бесследно.
Даже если графу удастся выгнать Руфуса из дома, как ей потом сохранить все в целости для Джерри?
Кроме Руфуса, и кто-нибудь другой из родственников мог попытаться обмануть ее и Джерри в делах о наследстве.
Как ей быть достаточно предусмотрительной, чтобы предотвратить мошенничество?
У Люпиты был встревоженный вид, и прозорливая графиня сказала:
— Милое дитя, не волнуйся, просто доверься Ингрэму. Он все сделает как надо.
— Я уверена… в этом… но ведь у него так много своих деп и обязательств, а тут еще мои…
Граф, стоя у окна, показывал Джерри старинный замок, мимо которого они проезжали.
Глава 6
Когда все вышли из вагона, Джерри вскарабкался в карету вместе с собакой.
Граф оглянулся, проверяя, поместились ли во вторую карету слуги и багаж.
Он посмотрел на отделку довольно старомодной кареты Лангов, в которой сидели бабушка и Люпита, и сказал:
— Чтобы всем было удобно, думаю, мне лучше сесть между двумя прекрасными дамами.
— Мы с Люпитой сожмемся так, чтобы не раздавить тебя, — улыбнулась бабушка.
Граф втиснулся между ними. Старомодные кареты устроены так, что в них всем хватает места. Джерри развалился на сиденье, а пес сел позади него.
— Он понимает, что едет домой, — объяснил Джерри.
Люпита чувствовала одновременно радостное волнение от встречи с родным домом и непроходящую тревогу. Ее пугала неизвестность — всякое могло случиться.
Кузен Руфус наверняка не обрадуется их неожиданному появлению.
Когда лошади тронулись, графу передались ее ощущения. Он положил свою руку на ее.
— Не волнуйся. Предоставь все дела мне. Ничего не бойся, все будет хорошо.
