столовой, стояли зеркала в золоченых рамах и другие ценные предметы искусства, многие — очень старинные.
Граф осмотрелся.
— Есть ли еще другие работники в доме? — спросил он мистера Бриггса. — Нужны молодые, сильные мужчины.
— Да, милорд, у нас два лакея — молодые парни. Они служат здесь, но, когда ее светлость уехала, я отпустил их ненадолго в деревню, откуда они родом, чтобы они могли повидаться со своими семьями.
— Пошлите за ними, и как только они вернутся, все, что стоит на этом столе, они должны будут перенести на место — туда, где все эти вещи находились раньше, — велел граф. — А теперь, после того что я увидел здесь, хочу, чтоб вы заперли дверь и отдали мне ключ.
Мистер Бриггс сделал все, как ему было приказано, и граф положил ключ в карман.
— Было ни продано что-нибудь из вещей? — спросил ом.
— Нет, милорд. Мистер Руфус хотел, чтобы слесарь вскрыл сейф до приезда из Лондона людей, за которыми он послал. Он хотел, чтобы они посмотрели серебро и другие драгоценности, принадлежавшие матери ее светлости.
— Я узнал обо всем этом от мистера Мэтьюза и должен поблагодарить его и вас за мгновенную реакцию и сообразительность, которую вы проявили, спрятав ключ от мистера Руфуса Ланга. Вы оба оказались весьма находчивыми. Ее светлость леди Люпита вам очень благодарна.
— Мистер Руфус пытался сбить выстрелом замок сейфа, милорд, но сдвинуть замок с места не удалось. Это просто невозможно. Вот почему ему пришлось ехать в Лондон за опытным слесарем.
— Вы можете сказать ему, что в этом нет необходимости, а я хотел бы повидать мистера Руфуса сразу, как только он вернется.
— Очень хорошо, милорд.
Мистер Бриггс был явно обрадован тем, что появился человек, который отвечает за происходящее и обладает властью, — это было видно по тому, как он не по годам резво побежал в кухню распорядиться насчет еды.
Потом он отпер сейф и достал грузинский серебряный чайный сервиз, которым всегда пользовалась графиня Ланг.
Когда граф вернулся в гостиную, Люпита вопросительно взглянула на него.
— Не волнуйся, ничего не продано, — успокоил он ее. — Теперь все будет расставлено по своим местам.
Люпита не находила снов благодарности, лишь с благоговением смотрела на графа.
Под этим взглядом, исполненным любви и уважения, он чувствовал себя почти олимпийцем.
В гостиную ворвался Джерри, Брэкли бежал за ним, едва не наступая ему на пятки.
— Мы дома! Мы дома! — закричал мальчик, как будто только что осознал этот факт. — Теперь я хочу показать вам Самбо!
— У нас для этого будет достаточно времени, прежде чем Бриггс внесет чай, — с улыбкой урезонила его Люпита.
Она вопросительно посмотрела на графа, чувствуя, что из-за ответственности, которую он взял на себя, она должна согласовывать с ним любое свое действие.
— Я пойду с тобой в конюшню.
Очень хочу посмотреть на породистых лошадей твоего отца, — сказал граф девушке.
— Не могу дождаться этой минуты — мечтаю показать вам конюшни. Мой отец сам обновлял, перестраивал и приводил в порядок конюшни и стойла. Наш дом обветшал, а конюшни и стойла в них совсем новые.
— Тогда я, конечно, посмотрю, — охотно согласился граф.
Конюшни находились совсем близко, за домом.
Они миновали арку и прошли по вымощенному камнем двору.
Джерри мчался впереди, горя желанием поскорей увидеть Самбо.
По дороге Люпита объясняла графу, как отец расширяй старые здания и превращал отжившее свой век внутреннее устройство во вполне современное.
При этом он руководствовался новейшими образцами. На графа, который также занимался усовершенствованием своих конюшен, увиденное произвело большое впечатление.
Стойла были шире обычных, и к каждому приспособлены отдельные кормушки. На внешней стороне каждой двери были начертаны имена коней и представлена их родословная. На стене коридора против каждого стойла висели уздечки и седла.
— Папа считал, что каждая лошадь должна привыкнуть к своему седлу, как мы — к своей одежде, — объяснила Люпита.
— Отличная идея. Я стану последователем вашего отца.
Девушка продолжала показывать графу другие нововведения, среди них — особая система снабжения стойл водой, чтобы легче было чистить их от навоза.
Граф проявлял ко всему неподдельный интерес, делился впечатлениями, и это льстило ее самолюбию.
Они подошли к стойлу Самбо, и Люпита разрешила Джерри показать его графу.
— Самбо — очень красивая, хорошо тренированная лошадка, как раз подходящая для маленького мальчика, — заметил граф и подумал, что, если б у него был сын, который с таким же энтузиазмом и трепетом любил бы свою лошадку, ему это было бы приятно.
У них уже не оставалось времени, чтобы посмотреть всех лошадей. Надо было вернуться в дом и выпить чай вместе с графиней Дауджерской.
Между тем Люпита со страхом думала о возвращении Руфуса, о возможных неприятностях и безобразиях, которые он .мог учинить при графе.
Джерри очень не хотелось расставаться с Самбо, но он погладил его и сказал:
— Я еще вернусь и попрощаюсь с тобой перед сном.
Придя домой, граф стал смотреть из окна на озеро.
Люпита была уверена, что он вспоминает ее рассказ о том, как Руфус проделал в лодке дыру, чтобы избавиться от Джерри.
Когда они вошли в гостиную, стол уже был накрыт. Серебряный чайник для заварки и чайник с кипятком стояли на расписном подносе. Молодой лакей раскладывал пирожные и сэндвичи.
— Я выпью только чашку чая, а потом прилягу перед обедом, — заявила графиня Дауджерская.
Она жестом упредила возражения внука.
— Не беспокойся, я еще успею пообедать с вами в прекрасной столовой и насладиться вашим обществом.
— Бабушка, мы очень хотим, чтобы вы были с нами.
— Вот такой комплимент я особенно ценю, — заметила графиня.
Она с удовольствием выпила чай, а Джерри попробовал все, что стояло на столе.
Люпита между тем пребывала в напряжении и прислушивалась к каждому звуку в зале.
Как скоро вернется кузен Руфус?
Пока никаких признаков его присутствия в доме не было.
Чаепитие закончилось, и графиня поднялась наверх. Миссис Бриггс отвела ей комнату матери Люпиты.
Самая красивая спальня в доме, Несомненно, должна была доставить бабушке удовольствие.
Люпита велела ее горничной обращаться с любыми просьбами, если что-то понадобится графине, и отправилась в свою комнату.
Она вспомнила, в каком состоянии из нее убегала.
А то, что потом происходило с ней в Лондоне, казалось теперь сном. Неужели она действительно имела такой успех? Ею восхищались, даже предлагали руку и сердце.
Люпита привела себя в порядок и решила спуститься, чтобы вновь увидеться с графом.
Не успела она дойти до лестницы, как услышала звук подъехавшей кареты.
Через минуту вошел Руфус Ланг.
