После всех этих бесконечных разговоров о недостойном поведении королевы было удивительно приятно увидеть Кару, ожидавшую его в гостиной.
Она выглядела очень молодой, невинной и, маркиз вынужден был признать это, удивительно красивой в одном из своих новых платьев.
Платье было подобрано под цвет глаз Кары, как и многие другие новые ее туалеты, потому что маркизу показалось, что определенный оттенок бледно-зеленого цвета подчеркивает белизну ее кожи, прекрасно подходит к белокурым волосам и ее удивительным глазам.
Девушка становилась похожей на лесную фею, и маркиз находил это весьма привлекательным. Среди прежних его знакомых женщин до сих пор не было такой юной, чистой, нежной…
Когда маркиз вошел в гостиную, Кара вскочила с кресла при его появлении.
– Вы сегодня так поздно! – укоризненно воскликнула она. – Я уже стала беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь.
– Его Величество задержал меня – это случается так часто, что я уже почти устал извиняться.
– В этом нет необходимости, – сказала Кара. – Я вполне понимаю вас, и повар наверняка тоже давно привык. Так что не думаю, что ваше позднее возвращение испортит обед.
– Я постараюсь переодеться побыстрее, – пообещал Айво, направляясь наверх.
Когда он вернулся в столовую, Кара разговаривала с Генри, который был предупрежден заранее, что обед сегодня задержится, и приехал всего несколько минут назад.
Кара и лорд Хэнскет сидели рядом на софе, и маркизу показалось, что разговор их носит достаточно интимный характер.
Ему вдруг пришло в голову, что Генри, который не раз выражал восхищение красотой и умом его жены, пытается флиртовать с Карой.
Айво тут же сказал себе, что это совершенно невозможно и оскорбительно даже думать так о лучшем друге и своей жене.
Однако за обедом мысль эта посетила его еще несколько раз, смущая его душевный покой.
– Я спрашивала перед обедом у сэра Генри, – сказала Кара, когда подали десерт, – слышал ли он о человеке по имени Тайстлвуд.
– Ее светлость говорит о каком-то негодяе, побывавшем в тюрьме, – пояснил Генри.
– Я слышал о нем и не понимаю, почему Кару интересует такой человек, – весьма холодно ответил маркиз. Тут он заметил, что Кара и Генри смотрят на него с удивлением и любопытством. – Тайстлвуд – опустившийся негодяй, который проиграл в карты все деньги, оставленные ему родителями. А затем стал угрожать членам парламента.
– Насколько я понимаю, он просидел двенадцать месяцев в тюрьме за нападение на лорда Сидмута, – сказала Кара.
– Наверное, вы прочитали об этом в газетах, – заметил маркиз, не понимая интереса жены к подобным отбросам общества. – Тайстлвуд давно вел себя отвратительно, и Сидмут поступил абсолютно правильно, проявив твердость и обуздав негодяя.
– Но сейчас он вышел из тюрьмы, – настаивала на своем Кара, – и может снова взяться за старое.
– Если будет продолжать доставлять всем неприятности, то очень быстро туда вернется, – заверил ее маркиз.
– Однако за это время он много может наделать пакостей, – заметил Генри.
– Не думаю. – Маркизу явно хотелось сменить тему, и он распорядился подавать десерт.
Ложась в постель, Кара еще раз обдумала все сказанное за столом и решила, что, если маркиз узнает о том, что Тайстлвуд посещает дом ее дяди, он наверняка решит, что они замышляют что-то вместе.
Из всего, что она слышала от Айво и Генри, следовало, что революция, которой все так боятся, невозможна, пока недовольных не возглавит сильный лидер.
У нее хватило воображения представить себе, что Тайстлвуд, которого маркиз назвал «опустившимся типом», – как раз подходящая личность, вполне способная организовать восстание и направить его в нужное русло.
«Я должна расспросить Эмили обо всем поподробнее, – подумала девушка, – а не делать скоропалительных выводов».
Перед уходом Генри спросил друга:
– Ты поедешь завтра утром на прогулку в парк, Айво?
– Конечно, – подтвердил маркиз.
– Тогда встретимся там. Я купил нового жеребца и хочу, чтобы ты взглянул на него, прежде чем я отправлю его к себе в поместье.
– С удовольствием, – сказал маркиз. – Кстати, как только Его Величество даст на это разрешение, я намерен увезти Кару в Брум и надеюсь, что ты составишь нам компанию.
– Ты ведь знаешь, что я никогда не отказываюсь от твоих приглашений. И от возможности покататься на твоих лошадях.
– Я и сам горю желанием проехаться на одном из них. Ты ведь еще не видел Агамемнона.
– И очень жду этой встречи, после всего, что ты рассказал мне о нем, – улыбнулся лорд Хэнскет.
Кара с интересом прислушивалась к разговору. Она уже поняла, как много значили в жизни маркиза лошади, и заметила, что, когда о них заходила речь, голос Айво теплел и смягчался.
«Наверное, лучшей спутницей жизни для него стала бы лошадь! – с досадой сказала себе Кара. – Интересно, способен ли этот человек любить женщину так же сильно, как он, судя по всему, любит Агамемнона?»
Кара понимала, как раздражает маркиза необходимость длительного пребывания в Лондоне. Единственным, что скрашивало его городское существование, была возможность ездить верхом рано утром в парке, хотя это никак не могло заменить скачек по лугам и лесам.
«Когда будет готов мой костюм для верховой езды, – подумала Кара, – я попрошу разрешения сопровождать его».
Но у Кары было нехорошее предчувствие, что Айво сочтет ее просьбу навязчивой и предпочтет, чтобы все шло, как раньше – чтобы она выезжала на прогулку в экипаже с кучером, а не сопровождала его верхом.
«Когда мы вернемся в Брум, – решила она, – у меня наверняка будет возможность продемонстрировать ему, что я неплохо езжу верхом».
С первого дня их брака они были чужими друг другу, и Кара чувствовала себя немного неловко, собираясь обратиться к маркизу с подобной просьбой.
Где-то в глубине сознания девушки все еще смутно маячила мысль о побеге от маркиза, и она попросила Эмили принести ей на всякий случай еще один костюм с чердака дома на Гросвенор-сквер.
– А что вы сделали с тем, в котором убежали, миледи? – спросила Эмили.
– Экономка в Бруме смотрела на него с ужасом, – вспомнила Кара. – Эта добрая женщина наверняка сожгла костюм.
Эмили рассмеялась.
– Мне всегда ваш поступок казался слишком дерзким, миледи. Как это вы решились убежать и путешествовать одна? Но я не могу обвинять вас в этом. Ведь его светлость бил вас, как собаку, и говорил, что вы должны выйти замуж за того ужасного джентльмена.
– Я всегда буду благодарна тебе за то, что ты предупредила меня, – сказала Кара. – Если бы ты этого не сделала, я могла бы быть уже замужем за этим чудовищем!
Кара поежилась при этой мысли и сказала себе, что хотя ей отвратительна мысль о браке с любым мужчиной, маркиз по крайней мере не бьет ее.
Хотя Кара чисто автоматически каждый вечер запирала дверь, разделявшую их спальни, и дверь, ведущую в коридор, она знала, что он не делал больше попыток проникнуть к ней ночью.
В ту, первую ночь маркиз сильно испугал Кару, постучавшись к ней в дверь.
Теперь же ей казалось практически невозможным, чтобы маркиз, которого самым подлым образом принудили к браку с ней, вообще воспринимал ее как женщину.
И все же ни в чем нельзя было быть уверенной.
