владели им сейчас.
Он сознавал, что чувства эти усиливались страхом, но в то же время понимал, что было в их поцелуе нечто такое, чего он никогда не получал раньше и никогда не давал взамен.
И дело было не только в том, что он хотел Кару, что губы ее были такими мягкими, сладкими и такими невинными.
В чувствах его было нечто высоко-духовное, и это ясно говорило ему, что именно Кара – та женщина, которую он искал всю жизнь, но не находил.
Айво не мог объяснить этого, он знал только, что любит Кару всем сердцем, что никогда не испытывал ничего подобного ни к одной женщине.
Ему хотелось защитить Кару, сделать ее счастливой, испытать вместе с ней это божественное счастье, скрытое внутри их самих.
Только когда экипаж доехал до Беркли-стрит, губы их разомкнулись, и Кара произнесла едва слышно:
– Я люблю тебя… Я люблю тебя, Айво. Но только я не понимала этого, пока не услышала, как эти ужасные люди сговариваются тебя убить.
Маркиз понял, что настало время произнести то, о чем ему давно хотелось сказать.
– Как ты могла затеять столь рискованное дело? Как могла отправиться туда одна, рискуя быть убитой?
– Я должна была убедиться, что Альберт не выдумал это все. Что ты действительно должен умереть, если пойдешь завтра к лорду Хэрроуби.
На последних словах голос девушки задрожал и сорвался.
– И это так волновало тебя? – спросил маркиз. – А я-то думал, что ты рада будешь от меня избавиться.
– Я люблю тебя, хотя не понимала этого раньше. Но теперь я знаю это и… пожалуйста, мне хотелось бы остаться с тобой.
Маркиз молчал, и Кара спросила:
– Ты… не сердишься на меня?
– Не сержусь, – заверил ее маркиз. – Но ты заставила меня испытать страх, которого я никогда не испытывал раньше. Страх потерять любимую женщину. О, дорогая, поклянись, что ты никогда больше не поведешь себя столь опрометчиво!
Айво почувствовал, как задрожала Кара, услышав, как он назвал ее. И, словно все это было слишком для ее возбужденных нервов, она спрятала лицо на плече маркиза.
– Если ты позволишь мне… остаться с тобой, – прошептала Кара. – Я буду в безопасности. Но мне всегда будет необходима уверенность в том, что и тебе ничего не грозит.
– Все будет хорошо, – заверил ее маркиз. – Потому что благодаря тебе завтрашний обед у Хэрроуби не состоится.
Он услышал, как Кара вздохнула с облегчением, и хотел снова поцеловать ее, но только тут заметил, что экипаж уже остановился перед домом на Беркли-сквер.
Айво знал, что в холле дежурил только ночной швейцар, потому что, уезжая, он специально отдал Бейтсону распоряжение не ждать его, а ложиться в постель.
Он знал, в каком наряде привезет Кару, и хотел, чтобы как можно меньше слуг видели свою госпожу в брюках.
– Иди прямо в свою комнату, любовь моя, – сказал маркиз Каре. – Я принесу тебе что-нибудь поесть и выпить. А потом ты расскажешь мне подробно обо всем, что случилось.
Кара улыбнулась ему в ответ, и маркиз подумал, что даже сейчас, одетая в мужское платье не по размеру, она все равно красивее всех девушек на свете.
Как только лакей открыл дверцу экипажа, Кара выпрыгнула наружу и проскользнула мимо швейцара в холл, прежде чем тот успел понять, что происходит.
Маркиз поблагодарил кучера, вошел в дом, отдал лакею плащ и шляпу.
Затем он прошел к себе в кабинет, чтобы взять бутылку шампанского и сандвичи с паштетом, которые – он знал это – наверняка оставила там кухарка. Поднимаясь со всем этим по лестнице, Айво поймал себя на мысли, что никогда в жизни не был так счастлив.
Словно на сцене подняли занавес, чтобы начать представление пьесы, которой он не видел раньше, но знал, что это будет незабываемое зрелище, более волнующее, чем все виденное им раньше. И все это происходило с ним потому, что наверху его ждала Кара.
Когда лакей помог ему раздеться, маркиз, облаченный в длинный шелковый халат, взял шампанское и сандвичи и направился к двери, разделявшей их с Карой спальни. Он знал, что на этот раз дверь будет не заперта.
Когда Айво вошел, Кара сидела на постели, и он тут же подумал, что в своей полупрозрачной ночной рубашке она кажется воплощением женственности и нежности.
Поставив на стол шампанское и сандвичи, Айво присел на край кровати Кары. И произнес чуть хриплым от волнения голосом:
– Ты здесь! Я привез тебя домой в целости и сохранности и не могу сейчас думать ни о чем другом!
– Я просто обязана была… поехать туда… посмотреть, действительно ли тебе угрожает опасность, – сказала Кара. – Но теперь – о, Айво! – теперь ты должен спасти остальных – ведь их тоже собираются убить!
– Ты должна рассказать мне об этом.
Но, говоря все это, маркиз не мог отвести взгляд от лица Кары, от ее приоткрытых влажных губах.
– Я люблю тебя! – воскликнул Айво. – И как я мог не понимать этого раньше? Ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должна больше рисковать своей жизнью, потому что теперь ты принадлежишь мне.
– Ты действительно… любишь меня? – голос Кары дрожал. – Я просто не могу поверить в это!
– Я заставлю тебя поверить, – пообещал маркиз. – Только сегодня я понял: я чувствую к тебе именно то, о чем мечтал всю жизнь, чего искал всю жизнь, сам того не понимая.
– И как я могла не понять сразу, как только увидела тебя, что ты – именно тот человек, которого я могла бы полюбить… как мама любила папу.
– И как я люблю тебя.
Говоря это, маркиз заключил Кару в объятия. Голова девушки коснулась подушки, и Айво снова внимательно посмотрел на нее, словно желая запечатлеть в памяти ее черты именно в этот момент, прежде чем губы его коснулись губ девушки.
Он целовал ее долгим, полным страсти и нежности поцелуем, который показался обоим еще более упоительным, чем те поцелуи, которыми они успели обменяться до сих пор. Руки Кары обвивали шею Айво, прижимая его все крепче и крепче к ее упругому телу.
Много позже, устроившись поудобнее на плече маркиза, Кара размышляла вслух:
– И как я могла быть такой глупой? Зачем было терять столько времени, убеждая себя, что мне надо убежать отсюда. Ведь если бы я сделала это, мне хотелось бы разве что только умереть в разлуке с тобой.
– Ты не умрешь, любимая, – прошептал маркиз. – Ты будешь жить рядом со мной, принадлежать мне, и, как я уже говорил раньше, я убью всякого, кто попробует отнять тебя у меня.
– Никто не смог бы сделать это. Но я никогда не думала, что любовь может быть так прекрасна, что она захватит меня целиком.
– Я не испугал тебя? – спросил маркиз.
– Как я могу бояться, когда я восхищаюсь тобой, боготворю тебя?
– Но ты ведь боялась меня, когда приехала сюда впервые. И это все время волновало меня.
– Я никогда больше не буду бояться тебя – только беспокоиться о тебе, как бы этот ужасный Тайстлвуд и дядя Лайонел не причинили тебе зла.
Слова ее словно воскресили в памяти все, что им пришлось пережить вместе.
Маркиз привлек к себе Кару и поцеловал в лоб.
– Наверное, ты должна, дорогая, рассказать мне обо всем по порядку, но сейчас я просто не могу
