предупреждением о собственной слабости.
— Но как я могу удержаться, чтобы не ухаживать за вами? — спросил герцог. — Вы так прелестны, маленькая Дезире, и влечете меня больше, чем я смею в том признаться.
— Послушайте, месье, я же только что велела вам не произносить подобные вещи, — строго сказала Корнелия.
— Но почему? — резко спросил герцог, а затем добавил тоном, который она не ожидала от него услышать: — Кто тот человек, который стоит между нами? Рене сказала, когда я просил познакомить нас, что вы не для меня. Из этих слов я понял, что вас берегут для кого-то другого. Кто он?
— Этого я не могу вам сказать, — ответила Корнелия.
— Будь он проклят! — воскликнул герцог. — Вы любите его? Корнелия кивнула.
— Вы давно его знаете?
— Нет, не очень.
— Он… Как мне задать этот вопрос?.. Он ваш любовник?
— Нет!
Корнелия отвечала на все вопросы, как завороженная. Теперь, увидев в его глазах внезапно вспыхнувший огонь и торжествующее выражение лица, она поняла, что с ее стороны было бы осторожнее отказаться отвечать.
— Я знал это! — воскликнул герцог. — Я был уверен, хотя ваш вид говорил о другом, чутье меня не подвело.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Мне кажется, что понимаете, — ответил герцог. — Вы подруга мадам де Вальме, вы красиво одеты, накрашены и все же… вы очень неискушенны. В вас есть какая-то чистота, которую я до сих пор не встречал ни в одной из женщин. Вы думаете, я говорю чепуху, но взгляните мне в глаза — сделайте, как я прошу — а теперь отвечайте мне правду, как если бы стояли перед алтарем.
Он держал обе ее руки и властным движением заставил посмотреть ему прямо в глаза. Его лицо было совсем близко от нее.
— Отвечайте правду, — продолжал настаивать герцог. — Вы принадлежали какому-нибудь мужчине?
Корнелия почувствовала, что кровь ударила ей в лицо, белизну кожи залил румянец стыдливости, и, находясь всецело под чарами герцога, она услышала, как ее собственный голос быстро и возмущенно произнес:
— Нет, конечно нет!
Он тихо рассмеялся, и в этом смехе слышалось подлинное счастье, затем он вновь поднес ее руку к губам.
— О дорогая моя детка, — прошептал он. — Я и не верил ни во что другое, но должен был услышать правду из ваших уст. Но отчего вы с Рене, отчего так одеты, отчего все остальное? Впрочем, неважно. Вы — это вы, и вы именно такая, какой я вас представлял.
Корнелии вновь удалось отнять у него руки.
— Прошу вас, месье, ведите себя достойно, — сказала она, — на нас смотрят.
— Вы полагаете, мне не все равно? — спросил герцог. — Да и что эти люди могут подумать или сказать кроме того, что мы молоды, мы счастливы и мы любим?
— Это неправда, — быстро сказала Корнелия.
К ее удивлению, герцог помолчал немного, а когда заговорил, то голос его был тихим и серьезным.
— Недавно один человек говорил мне о любви с первого взгляда. Я сказал тогда, что это исключение из правил, которое случается очень редко и только с необычными людьми. Я ошибался — хотя, возможно, я был прав, и мы с вами необычные люди.
— Что вы знаете о любви? — спросила Корнелия. — Любовь, месье, означает не только преследование каждой хорошенькой женщины.
— А вы, дорогая, что вы знаете о любви? — ответил он. — Вы слишком молоды, слишком невинны и слишком неопытны, чтобы знать, как мужчина может искать любовь повсюду и всякий раз находить разочарование. Я согласен с вами, что любовь — это не просто тяга к симпатичному личику, и все же после первой минуты несерьезного увлечения каждый надеется найти нечто глубокое, нечто более таинственное и волнующее, чем то, что видно на поверхности. И обычно, даже если человек притворится и произнесет вслух все то, что от него ожидают услышать, в глубине души он знает правду — это всего-навсего мираж, еще одна иллюзия настоящей любви, которая до сих пор не найдена.
Корнелия растерянно смотрела на герцога. Она никогда не слышала от него таких слов, никогда не представляла, что его голос может звучать с такой тоской. Затем она отвела взгляд, боясь самой себя, зная, что, несмотря на все свои намерения противостоять ему, он владеет ее чувствами, как виртуоз владеет скрипкой. Но нужно было ответить ему. Не в силах сдержаться, Корнелия почувствовала, что ее охватила дрожь из-за тех эмоций, что он всколыхнул в ней. И все же она сумела холодно произнести:
— Боюсь, месье, я очень скептично отношусь к тому, что вы называете «любовью с первого взгляда».
— Хотите, я расскажу, что случилось со мной вчера вечером? — спросил герцог. — Когда я впервые увидел вас в «Максиме».
— Как угодно, — равнодушно ответила Корнелия.
— Я пришел в «Максим» в поисках развлечений, — начал он, — вообще-то у меня было отвратительное настроение. За прошедшие несколько дней произошли кое-какие события, рассказом о которых не стану вас утомлять, но они сами по себе могли заставить любого человека стать несчастным, подавленным, опасаться за будущее. Я хотел забыть о своих бедах, хотел развлечься, посмеяться. В то же самое время понимал, что это вряд ли удастся.
Он сделал глоток вина, затем заговорил вновь:
— Я выпил изрядное количество шампанского и, как всегда происходит, когда человек эмоционально подавлен, эффект был противоположный — вместо того, чтобы развеселиться, я еще больше помрачнел и видел все окружающее в мрачном свете. Девушки, которые еще полгода тому назад могли бы заинтриговать меня, сейчас казались скучными, даже неприятными. Я пригласил сразу трех выпить со мной, больше опасаясь самого себя, чем из желания побыть в их обществе.
Корнелия попыталась скрыть радость, она побаивалась тех хорошеньких дамочек, особенно голубоглазой блондинки, похожей на тетю Лили.
— Потом я заметил, что приехала Рене де Вальме, — продолжил герцог, — и обрадовался, потому что Рене мой старый друг и временами, как вы знаете, она становится серьезным человеком, с которым можно поговорить, как говорят с понимающим и очень мудрым другом. Я сказал себе: «Вот и Рене! Отлично». Затем я увидел вас! Не могу объяснить, что случилось со мной в тот момент. В голове словно раздался щелчок, а затем чей-то голос произнес: «Это она — та, которую ты искал всю свою жизнь». В ту же секунду подавленность исчезла, внезапно я ощутил беззаботность и веселье. Вначале я решил, что, должно быть, виновато шампанское, которое сразу не помогло, поэтому протанцевал по залу, чтобы получше вас рассмотреть. А когда сделал это, то сам удивился, зачем понапрасну трачу время, и подошел к вашему столику. Не знаю, как объяснить, что со мной произошло, Дезире, — знаю только, что мне хотелось смотреть на вас, разговаривать с вами, сидеть рядом, а к концу вечера мне захотелось гораздо большего!
— И поэтому вы решили, что меня можно подкупить? — спросила Корнелия.
— Нет! Это не так, — запротестовал герцог, — вы должны мне поверить. Браслет — это подарок от чистого сердца.
— Подарок, который вы не осмелились бы преподнести женщине своего круга.
Брови герцога чуть приподнялись, словно она нарушила правила хорошего тона, потом он ответил:
— Да, здесь вы правы, но в таком случае я и не сидел бы здесь наедине с той, которую вы называете «женщиной моего круга».
Корнелия вспыхнула от такого намека:
— Да, наверное.
— Но разве это имеет для нас значение? — спросил герцог, снова подавшись вперед, так что губы его
