больше, чем это необходимо. Поэтому я намерен ненадолго покинуть вас, чтобы сориентироваться.
Они подкрепились чапати, которые к этому времени совершенно высохли, — Орисса с трудом смогла проглотить маленький кусочек. У них имелось в запасе немного риса, который, как она знала, считается очень питательной пищей.
Было бы глупо не есть — это только сделает ее слабее и, несомненно, вызовет если не гнев майора Мередита, так его презрение.
Фляга майора была невелика, они по очереди пили из нее. И Мередит заметил, что у следующей речки, к которой они подойдут, им нужно будет не забыть наполнить флягу водой.
— Если сейчас нас мучает такая сильная жажда, то что же бывает в летние месяцы? — спросила Орисса.
— Жажду тоже можно терпеть, — ответил он.
— Я слышала, что человек способен жить без пищи, но не без воды, — возразила Орисса.
— Однажды мне пришлось доить дикую козу. — Майор Мередит задумчиво усмехнулся. — Опыт не очень-то приятный, и не дай Бог его повторить.
Яркий свет солнца, бивший из лаза, постепенно угасал. Скоро последний сияющий луч заката блеснул меж вершин ослепительной вспышкой разноцветья и исчез.
Майор Мередит выполз из пещеры.
Плащ он с собой не взял, но с ним был острый нож странной формы — один из тех, которыми издавна пользовались воинственные племена балучи.
Орисса поняла, что прежде он прятал его в набедренной повязке.
Длинный острый нож никак не подходил к избранному им образу факира. Несомненно, он так вооружился только потому, что сопровождал ее.
Она молча проводила его взглядом, и когда он ушел, она долго сидела, размышляя, как странен этот человек и как трудно ей понять его побуждения или угадать его помыслы.
Она хорошо помнила его слова о том, что у него нет ни малейшего желания обременять себя ею. Эти слова вызывали в ее сердце жгучую обиду. Неужели он действительно испытывает к ней такую сильную неприязнь? На глазах Ориссы выступили слезы. А ведь она так старалась не быть ему в тягость…
Так она и сидела, предаваясь своим грустным мыслям, пока не осознала, что ему давно уже пора вернуться.
Что же с ним случилось? Вдруг он столкнулся с врагом или наступил на змею? Может быть, он упал в одно из предательских ущелий, где так легко сломать ногу, и теперь лежит там и умирает?
Не помня себя от испуга, она выползла через лаз из пещеры. Надо во что бы то ни стало найти его!
Днем было так жарко, что с разрешения своего провожатого Орисса сняла тюрбан и вынула из волос все шпильки.
Теперь длинные черные локоны подхватил легкий ветерок, и Орисса подставила прохладе лицо.
Она в растерянности стояла около огромных валунов, которые, как два стража, высились с обеих сторон пещеры. Прикрыв рукой глаза от слепящего солнца, она вглядывалась в окрестные скалы, как вдруг совсем рядом услышала шаги.
— О, вот и вы! — воскликнула она. — Я начала волноваться, вас не было…
Слова сами замерли на ее губах — перед ней стоял вовсе не майор Мередит. У незнакомца были раскосые глаза и монголоидные черты лица.
Он так изумился, столкнувшись с ней, что тоже потерял дар речи, но быстро справился и, выхватив из- за пояса нож, замахнулся им.
Орисса попыталась закричать, даже рот открыла, но из груди не вылетело ни звука. Она хотела убежать, но ноги не повиновались.
Ей оставалось только стоять и ждать удара. Незнакомец на секунду замешкался, видимо, его сильно потрясла встреча с женщиной в столь уединенном месте.
Когда же он замахнулся во второй раз — Орисса разглядела за его спиной какую-то тень. Незнакомец удивленно вскрикнул и упал к ее ногам. В его спине, вонзившись по рукоять, торчал нож майора Мередита.
Майор наклонился и вырвал оружие из раны, клинок был весь покрыт кровью. Вторым ударом он добил врага. Ярко-красный поток заструился по высохшей траве. Чтобы скрыть охвативший ее ужас, Орисса спрятала лицо в ладонях.
Она не могла сдвинуться с места, но слышала, как майор, ухватив труп за ноги, оттащил его за валун, подальше от ее глаз.
Она медленно отняла от лица руки, и ее взгляд упал на нож, который так и остался лежать на земле, — ничего, кроме этого немого свидетеля, не напоминало о случившемся. Она опустилась на колени, заползла в пещеру и, как испуганный зверек, скорчилась у дальней ее стены, спрятав опять лицо в ладонях.
Она все еще дрожала, когда майор Мередит тоже вполз в пещеру и сел рядом с ней. Девушка не могла произнести ни слова — ее зубы выбивали легкую дробь.
— Он мертв, — тихо проговорил майор. — Он больше не причинит вам вреда, и никого другого поблизости нет.
Его голос звучал ласково и успокаивающе, и Орисса инстинктивно потянулась к нему. Он обнял ее за плечи и привлек к себе.
— Все хорошо, — прошептал он, — теперь все хорошо.
Она все никак не могла унять дрожь, но теперь потому, что он обнимал ее.
— Я никогда… не видела раньше… мертвеца, — пробормотала она, чувствуя, что как-то должна оправдаться.
— В первый раз это всегда повергает в ужас, — успокоил ее майор Мередит, — так вам скажут и ваш отец, и ваш дядя.
Она поняла — он тактично напоминает ей, что она из семьи военных и не должна вести себя как трусиха.
— Кто он… был? Как он… нашел нас?
Руки майора Мередита крепче сжали ее плечи, и от этого ей стало очень покойно.
— Вообще-то это лучшее, что могло произойти, — сказал он.
Орисса так удивилась, что перестала дрожать.
— Но почему? — выдавила она.
— Потому что он был связным русской шпионской сети в Пешаваре.
Орисса вскинула голову.
— Откуда вам это известно?
— Он был персидским таджиком. Эти расчетливые и алчные люди, живущие вокруг Кабула, сделают за деньги все, что угодно.
— И русские платили ему?
— На мой взгляд, даже слишком щедро, — ответил майор Мередит, — и по-видимому, этот человек снискал их особое доверие — бумаги, которые он нес, очень важны.
Чуть помолчав, он добавил:
— Лишняя причина для нас спешить в Пешавар. Теперь нам просто необходимо попасть туда как можно быстрее.
Спокойный, обыденный тон его слов успокоил Ориссу.
Выскользнув из его объятий, она начала снова подкалывать волосы, чувствуя, как трепещет ее сердце.
Пока она укрощала волосы, майор Мередит прятал в свой плащ какие-то бумаги, вероятно, те, которые, как она догадалась, он забрал у таджика.
Затем он заново намотал на голову Ориссы тюрбан, ее непослушные локоны безропотно повиновались его умелым рукам.
— Не слишком туго? — спросил он.
— Нет.
Когда он помогал ей одеваться, у нее возникло странное чувство, словно они добрые супруги, которые мило и непринужденно беседуют о различных пустяках.
