Любовь на Востоке

Леди Хелен испуганно вскрикнула.

— Дорогая, ты же не посмеешь дерзить своему отцу!

— Отчиму, — неумолимо отрезала Шона. — Он мне не отец и никогда им не будет. А теперь, мама, мне нужно подняться к себе и переодеться.

Поцеловав мать, она торопливо ушла.

В комнате Шона застала Эффи, разбиравшую багаж и готовившую своей госпоже ванну.

Эффи было немногим за двадцать. Камеристкой она служила с пятнадцати лет, и за это время девушки успели стать добрыми подругами.

— Вам пришло столько приглашений, мисс, — сказала Эффи. — Взгляните!

Шона небрежно просмотрела их, особо отметив приглашение на сегодняшний прием в Грешем-Хаусе — резиденции герцогини Грешем. Это семейство было ей весьма симпатично.

— Но соглашаться уже поздно, — с сожалением подумала она.

Принимая ванну. Шона размышляла о сложившейся ситуации и, в частности, о своем гнусном отчиме.

— Ах, — подумала она, — зачем только мама за него вышла! Конечно, я не могу ее винить: после смерти папы ей было так одиноко... Но почему же выбор пал на Локвуда?!

Она могла бы назвать дюжину мужчин, которые в ее представлении, безусловно, выигрывали на фоне полковника.

Но был ли выбор матери сознательным? Или это он сам ее предпочел?

Как только полковник впервые появился в их доме, Шона заподозрила, что у него есть особые планы — уж чересчур любезен он был с матерью.

С нескрываемым отвращением девушка осознавала, что предложение с его стороны (и согласие леди Хелен) — всего лишь вопрос времени.

Она вынуждена была признать, что с матерью полковник обращался довольно хорошо, по крайней мере, во время ухаживания. Когда он того хотел, Локвуд мог быть совершенно очаровательным мужчиной. Однако вскоре Шона распознала в нем авантюриста, позарившегося на богатство леди Хелен и ее положение в обществе.

Она так и не смогла полюбить этого человека, не смогла ему довериться.

После того как брак был заключен, Шона поняла, что полковник видит в дочери своей новой супруги только лишнюю обузу. Он хотел самолично властвовать в обоих домах семейства — и в Лондоне, и за городом. В скором времени он пришел к выводу, что лучший способ избавиться от Шоны — выдать ее замуж, желательно за какого-нибудь знатного мужчину, что помогло бы и ему самому подняться по иерархической лестнице.

Отец Шоны был сыном генерала, который заслужил блестящую репутацию в боях, но после войны так и не сумел пробиться в высший свет. А леди Хелен была дочерью графа.

«Его интересовала только мамина родословная, — подумала Шона. — Он сноб и навсегда останется снобом!»

Локвуд всеми силами пытался использовать благородное происхождение жены, чтобы попасть в аристократические круги, хотя особо в этом не преуспел.

Проблема заключалась в том, что люди образованные и вельможные не подпускали его к себе на пушечный выстрел. Поэтому он вернулся к своей прежней компании — мужчинам, которых, несмотря на знатное происхождение, едва ли можно было назвать джентльменами.

Игроки, пьянчуги, невежды — вот кто составлял его круг общения. А теперь он из шкуры вон лезет, чтобы сосватать свою падчерицу одному из них! Граф Харрингтон был последним кандидатом из этой компании. Однако всякий раз Шоне удавалось избежать встречи с ним. Обычно, если он был приглашен на обед, она опаздывала, возвращаясь с уроков верховой езды. Если же граф являлся на ужин, она либо ссылалась на усталость и ложилась спать, либо незаметно ретировалась сразу же после трапезы.

Теперь эти уловки уже не помогут. Полковник Локвуд, по всей видимости, был настроен весьма решительно.

Худшие опасения Шоны подтвердились, когда она спустилась по лестнице и обнаружила, что полковник уже дома. Доброжелательность, с которой он ее приветствовал, вселила в падчерицу подлинный ужас.

Лицо Локвуда было красным и словно выдубленным, гигантские усы выглядели неопрятно. От него исходил сильный запах виски. Шона поморщилась от омерзения.

— Я так рад, что ты прислушалась к моей просьбе и вернулась домой, — произнес он своим громким, грубым голосом, от которого Шону передернуло.

Подавив готовый сорваться с уст гневный ответ, она сказала совершенно спокойно:

— Меня тревожило здоровье мамы.

— Конечно, конечно. Это абсолютно естественно. Твоя матушка очень беспокоится о тебе, дитя мое. Она считает, что пришло время тебе подумать о свадьбе, и я с ней вполне согласен.

— Я подумаю о свадьбе, когда встречу мужчину, который мне подходит. Пока что такой мужчина мне не встречался, — твердо ответила Шона.

— Перестань. Такая хорошенькая девушка, как ты, непременно должна поскорее выйти замуж.

— Вздор, — холодно возразила она. — Если мужчина считает меня хорошенькой, то это он может захотеть на мне жениться. На моих собственных предпочтениях это никак не скажется. Я еще не встретила мужчину, который был бы мне интересен, и не думаю, что ситуация радикальным образом изменится в ближайшее время.

Смех полковника прозвучал несколько неестественно.

— Давай обсудим этот вопрос сегодня за ужином, — предложил он. — Мне о многом нужно тебе рассказать. Как ты уже знаешь, к нам завтра пожалует лорд Харрингтон. Полагаю, вам пора наконец выяснить отношения.

— Мы уже выяснили отношения, — резко заявила Шона. — Мой отказ окончателен и обсуждению не подлежит. Больше в этих «отношениях» выяснять нечего.

— Я не это имел в виду...

— Я знаю, что вы имели в виду, но мой ответ, тем не менее, окончателен. И этот ответ отрицательный. Не следует внушать вашему другу напрасные надежды. Я не хочу его знать!

Маска доброжелательства спала с лица полковника, уступив место гневу.

— Послушай-ка меня, юная леди! Кем ты себя возомнила, чтобы говорить со мной таким тоном?!

— Вы не имеете надо мной никакой власти, — безразлично ответила Шона.

— Вот тут ты ошибаешься! До тех пор пока ты не станешь совершеннолетней...

— До тех пор пока я не стану совершеннолетней, вы можете помешать моему браку, но «вся королевская конница и вся королевская рать» не сможет вынудить меня обвенчаться с отвратительным типом вроде Харрингтона!

— Харрингтон — мой друг!

— Это мне известно, — презрительно бросила она.

Сочтя ее слова за оскорбление, он замахнулся было, чтоб ударить падчерицу. Всегда отличавшийся весьма скверным нравом, этот человек в последнее время совсем утратил над собой контроль.

Шона не шелохнулась; ее холодные, полные решимости глаза бесстрашно встретили разъяренный взор отчима.

В последний миг что-то его остановило. Он опустил руку, но лицо по-прежнему искажала злоба.

— Поговорим об этом вечером, — рявкнул он.

Шона немедленно ответила:

— Боюсь, я не смогу присоединиться к вам за ужином. По приезде я обнаружила приглашение от герцогини Грешем. Приглашение на сегодняшний вечер.

Полковник, смутившись, замолчал, и Шона знала о причинах его смущения. Титул Грешемов и их приглашение повергали его в трепет. Локвуда они презирали и никогда бы не пригласили в свою резиденцию.

Он ненавидел Шону за это приглашение и за то, что она отправлялась на прием без него. Однако