недоуменно смотреть на нее.
– Того Деза Томбе, который умер совсем недавно, – поспешила объяснить Лила. – Этот джентльмен завещал музею «Маурицхейс» картину Вермера «Головка девушки».
– Я слышал об этой картине, – кивнул маркиз, – и, конечно, намерен ее увидеть, прежде чем уехать из Голландии.
– Я живу… у тети, – продолжала свой рассказ Лила. – Она… серьезно больна, и… ей надо сделать… очень дорогостоящую операцию.
Теперь, судя по его взгляду, маркиз как будто начал догадываться, к чему она ведет.
Однако он ничего не сказал, и Лила стала повествовать дальше:
– Я… осмотрела весь дом, пытаясь найти что-нибудь такое… что можно было бы… продать.
И… в одной из комнат покойного барона… я нашла картину… которая похожа на… этюд к портрету Вермера.
– Так вот что вы привезли мне показать! – воскликнул маркиз.
Лила говорила так нерешительно и робко, что ему было довольно трудно уловить смысл ее истории. Теперь он склонялся к тому, что причина ее невероятного смущения кроется именно в надежде на то, что он купит у нее картину – а это, в сущности, равносильно просьбе о деньгах.
Он развязал сверток и вынул холст из упаковки.
Как только маркиз взглянул на картину, он пришел в восторг одновременно от красоты изображенной на портрете девушки и от мастерства портретиста.
Лицо девушки, смотревшей на зрителя через плечо, вопросительное выражение ее карих глаз делали картину, по его мнению, необычайно привлекательной. Маркиз не помнил случая, когда бы его так притягивало к себе произведение живописи.
Картина оказалась незаконченной. Однако даже по этюду можно было понять, как умело художник расположил свою модель.
Лицо девушки было освещено, а фон оставался темным. От желто-голубой ленты, повязанной вокруг ее головы, падали на лоб причудливые блики. Но самым удивительным было ощущение подлинности, благодаря чему у маркиза создавалось такое впечатление, будто картина говорит с ним.
Он очень долго смотрел на полотно, а потом спросил:
– Кому еще вы показывали эту картину?
– Н-никому, – ответила Лила.
– Вы не показали ее своей тете?
– Нет… Она… очень больна. И если… окажется, что я… ошиблась, и это… не этюд Вермера… к законченному портрету… то… мне не хотелось бы… напрасно ее обнадеживать.
– Я могу вас понять, – кивнул маркиз. – И все-таки мне трудно поверить, что этого этюда раньше никто не видел.
– Мне кажется… – нерешительно промолвила Лила, пытаясь вспомнить наставления мистера Нийстеда, – барон… никому не показывал этот этюд, потому что ждал… пока не умрет его друг Дез Томбе, чтобы «Маурицхейс»… получил… как было договорено… законченный портрет.
– Да, в этом есть смысл, – согласился маркиз. – И тем не менее кажется странным, что, как вы утверждаете, о существовании этого этюда никто не знает.
Лила беспомощно развела руки».
– Насколько мне известно – никто, – подтвердила она. – Но, конечно… я приехала в Голландию совсем недавно..» чтобы погостить у тети.
– И раз вы хотите продать этот этюд, чтобы помочь ей, то сколько вы за него просите? – осведомился маркиз.
– Я… совершенно не представляю себе… сколько он может стоить, – честно призналась Лила. – Именно поэтому… я и обратилась к вам. Я боялась, что… если бы я показала эту картину… кому-нибудь из голландских торговцев… он мог бы решить, что… раз я так молода и неопытна… можно не платить мне столько… сколько она стоит… на самом деле.
Она замолчала, стараясь не встретиться взглядом с маркизом: боялась, как бы он не увидел, что она говорит не правду. Ей казалось, глаза обязательно ее выдадут.
– Я… я думала, – произнесла она неуверенно, – что… если бы вы поговорили с… мистером Нийстедом… который, как я слышала… часто продавал барону картины… и покупал его собственные произведения… то он… не посмел бы вас обмануть. А меня… или мою тетю… он, может быть, и попытался бы… обмануть.
– Нийстед? – переспросил маркиз. – Кажется, так зовут одного торговца, которого мне рекомендовали как порядочного человека.
Если он к тому же был знаком с бароном, то, конечно, ситуация значительно упрощается для нас обоих.
– Вы… хотите сказать, что… купите этот этюд?
– Конечно, куплю, – заверил ее маркиз, – если он окажется тем, чем вы его считаете. И могу обещать вам, мисс Кавендиш, что заплачу вам столько, сколько он в действительности стоит.
– Я… надеялась услышать от вас именно это, – прошептала Лила.
– Потому что я – англичанин?
– Потому что вы… джентльмен, – не задумываясь, ответила она.
