В отчаянии девушка думала, как бы ей передать хоть словечко майору Джексону. Впрочем, возможно, он уже знал о том, что случилось на вилле? Может, Вернон уже бросился на поиски?
Аманда не видела, куда их везут. Перед ней были плечи троих мужчин, они непрерывно курили, и сквозь дымовую завесу в окно были видны лишь свет фар проезжавших мимо машин и дорожные огни.
Потом ее стало кидать из стороны в сторону, и девушка догадалась, что дорога, извиваясь, идет вверх.
Прошло примерно три четверти часа. Аманде показалось, что они проехали под чем-то вроде арки, и машина остановилась.
Американец что-то сказал на ломаном французском, и его сообщники поспешили выйти из машины и открыли дверь со стороны Макса Мэнтона.
Один из них вытащил кляп у него изо рта.
– Где мы? – властно спросил тот, но в его голосе слышался тщательно сдерживаемый страх.
– Скоро узнаешь, – ответил американец, вылезая из машины и разминая длинные ноги.
– Я требую кого-нибудь из вашего начальства! – сказал Мэнтон.
Двое мужчин вытащили его из машины.
– Черт возьми! Поосторожнее! – Он сказал это сначала по-английски, а затем повторил по- французски.
Вслед за ним вышла из машины и Аманда. Хотя ей никто ничего не говорил, она чувствовала, что похитители не интересуются ею.
Было очень темно, но можно было разглядеть, что они находятся в некоем подобии внутреннего двора, со всех сторон окруженного высокими зданиями, между которыми виднелся лишь небольшой кусочек звездного неба.
Двое мужчин поволокли Макса Мэнтона вверх по лестнице.
Аманда поеживалась от холода. Следом за ней шел американец.
Они вошли в узкую дверь и оказались в коридоре, освещенном единственной лампочкой без абажура. Из коридора они попали в квадратный зал, стены которого были сложены из массивных каменных глыб, а пол вымощен плиткой. Кроме простого деревянного стола и пары стульев, мебели в комнате не было.
Макса оттащили в дальний конец комнаты, за ним пошла и Аманда.
Неожиданно погас свет. В совершенной темноте Аманда услышала шаги в коридоре.
Она догадалась, что в комнату вошли еще двое. Раздался резкий голос:
– Макс Мэнтон?
– Кто вы? Почему вы привезли меня сюда? – спросил Макс по-английски.
– Думаю, вы знаете, – ответил из темноты мужской голос по-английски, но с сильным французским акцентом.
– Откуда мне это знать? – презрительно спросил Макс Мэнтон.
– Мой дорогой юноша, – с легкой насмешкой ответил тот же голос, – вы не можете не понимать, что причиняете неприятности, а мы здесь, во Франции, не любим тех, кто причиняет нам неприятности, особенно если это иностранцы.
– Мне нечего бояться, – ответил Макс. – Пусть боятся те, кто повинен в преступлениях. Если они чувствуют себя оскорбленными, то это очень хорошо для народа Франции.
Вновь раздался неприятный смешок.
– Очень возвышенно, очень достойно. Но, говоря откровенно, нам не нужно, чтобы вы указывали нам, что хорошо, а что плохо.
– Это пусть решают люди! – ответил Макс Мэнтон. Воцарилось короткое молчание, затем другой голос, который принадлежал, видимо, пожилому человеку, произнес:
– Обычные люди счастливы тем, что у них есть. Они не хотят, чтобы их кумиров свергали и валяли в грязи. Вы, мистер Мэнтон, натворили в Америке много бед. В вашей пьесе вы вскрыли особенности движения денег на фондовых рынках. Мы не собираемся сидеть и смотреть на то, что подобное случится и во Франции.
– Так вы напуганы? – спросил Макс. – Но я не позволю вам запугивать меня.
– Давайте поставим все точки над «i». Эта пьеса не должна появиться.
– Если вы думаете, что подобными театральными трюками остановите меня, то вы очень ошибаетесь! – возразил Мэнтон.
– Боюсь, мистер Мэнтон, что на сей раз дерзость вам не поможет.
– Что же вы собираетесь со мной сделать?
Теперь Аманда явственно слышала дрожь в его голосе.
Снова воцарилось недолгое молчание.
– Многое можно сделать. Например, с вами и вашей дамой может произойти несчастный случай. Ночью в горах это часто случается.
– Вы не осмелитесь!
– Это не вопрос смелости, – ответил француз. – Я на многое шел в жизни и могу сказать без хвастовства – с большим успехом. У меня очень большие возможности.
– Жив я или умер, моя пьеса увидит свет. Она существует во множестве экземпляров, и, если вы меня и убьете, это вам не поможет.
– Я так и думал, – спокойно произнес француз. – К тому же смерть всегда трудно объяснить. Мы сделаем поумнее. Все очень просто, мой дорогой мистер Мэнтон: прежде чем уйти отсюда, вы подпишете бумагу с обязательством ни при каких обстоятельствах не печатать во Франции ни одной пьесы, где речь вдет о Франции. Вашу подпись под документом заверят свидетели, и все будет законно.
В то же время вы будете под присмотром попечителей, которых мы назовем. Кроме того, вы будете отвечать имуществом и ценностями на сумму более чем в миллион фунтов стерлингов.
– Но это невозможно, – возмутился Макс Мэнтон. – У меня нет таких денег.
– Ваши акции, по оценкам наших экспертов, а также активы, вложенные в предприятия по всему миру, оцениваются приблизительно в один миллион сто семьдесят пять тысяч фунтов.
– Вы спятили, если считаете, что я подпишу подобный документ. И неужели вы и вправду надеетесь держать меня в заточении? Если я исчезну, меня станет разыскивать полиция, и я все расскажу.
– Думаю, нет, – снисходительно проговорил француз. – Во-первых, как я понимаю, мои люди застали вас в весьма компрометирующих обстоятельствах. Все мы сможем сказать, что леди просила нас спасти ее от ваших домогательств. Во-вторых, не думаю, что вам понравится здесь.
– Где мы находимся? – спросил Мэнтон. – По-моему, это один из построенных в войну фортов, защищавших подходы к горам со стороны моря. Если это так, вас можно арестовать за незаконное вторжение.
– Сначала нужно нас найти! Люди не особенно интересуются этими укреплениями. Они устарели и не нужны даже армии.
– Но меня будут искать! – с отчаянием проговорил Мэнтон.
– Вы и вправду в это верите? – задал вопрос голос из темноты. – Позвольте вас успокоить, никто не будет волноваться о вас. Вашей китайской прислуге сказали, что вы уехали нанести некий краткий визит. Ваши привратники, когда проснутся, ничего не вспомнят о том, что произошло.
– Вы усыпили их наркотиками! – возмущенно воскликнул Макс Мэнтон.
– Естественно. Это простейший способ проникнуть в дом, даже не повредив замков.
– Мой секретарь…
– Ему отправили телеграмму, чтобы он оставался в Париже, вплоть до получения дальнейших распоряжений. Мы способны на многое, если затронуты наши интересы. А теперь, мистер Мэнтон, позвольте задать вам вопрос: вам понятны обстоятельства, в которых вы оказались? Подпишете ли вы документы?
– Я не сделаю ничего подобного!
– Очень хорошо. Я задам вам этот же вопрос завтра вечером, послезавтра вечером и еще через день. Не думаю, что мне придется ждать больше. К сожалению, здесь нет центрального отопления. Спокойной ночи, мистер Мэнтон.
Раздался звук задвигаемого стула, а затем удалявшихся в сторону выхода шагов.
