Ей доводилось видеть его ранее в различных конспиративных обличьях, но она не ожидала, что он может быть такой точной копией слуги.
Его высокий белый воротник и черный галстук, черный пиджак Уоткинса, великоватый ему, — все было безупречно для его роли.
Такова общепринятая униформа.
Отец разделил волосы пробором посередине.
На его лице не было грима, за исключением слабой попытки скрыть бледность от истощения, и немедленно возникало выражение слуги, готового исполнять распоряжения, дабы угодить своему господину.
На сиденье рядом с ним лежал котелок Уоткинса.
Когда он надел его по прибытии на вокзал, у Лоилии возникло желание рассмеяться, но она очень боялась, что они не уедут.
Лорд Брэйдон устроил так, чтобы на вокзале их ожидал курьер из британского посольства.
Он сопровождал их до спальных купе и вручил им билеты.
Это был довольно помпезный мужчина, игнорировавший «слугу» лорда Брэйдона.
Он, однако, оказался достаточно расторопным, чтобы обеспечить их носильщиком, который ждал рядом с ним, пока экипаж не подъедет к станции.
— Боюсь, что я слишком поздно обратился в посольство, и у вас было не так много времени, чтобы все устроить, — вежливо сказал лорд Брэйдон.
— К счастью, милорд, поезд не переполнен, и мне удалось забронировать три купе в середине спального вагона, так, чтобы вы не оказались над колесами.
Медленно, с чувством собственного достоинства, он продолжал:
— По вашему требованию я позаботился о том, чтобы и ваша подопечная, и ваш слуга располагались рядом с вами, в соседних купе.
— Благодарю вас, — ответил лорд Брэйдон.
Они двигались к вагону небольшой процессией.
Курьер шел рядом с лордом Брэйдоном и Лоилией; за ними следовал «слуга».
Носильщик с багажом замыкал шествие.
Когда они вошли в вагон, лорд Брэйдон поблагодарил курьера за проявленную заботу и сказал ему, что он может возвращаться в посольство, распорядившись их устройством как нельзя лучше.
— Я уверен, у вас много дел в посольстве, — сказал лорд Брэйдон, — и могу лишь извиниться за то, что отвлек вас.
— Мне это доставило удовольствие, милорд.
Лорд Брэйдон пожал ему руку, то же самое сделала и Лоилия.
В это время она увидела мужчину, шедшего по платформе к вагонам второго класса.
Она не узнала бы в нем Уоткинса, если б не искала его глазами на платформе.
Лорд Брэйдон сказал, что ему теперь предназначена роль американского туриста.
Используя какие-то свои волшебные способы, он добыл ему паспорт, по которому Уоткинс назывался теперь Кирк Вебер.
— Вы должны говорить, что посетили родину с цепью увидеть землю своих отцов, — объяснял ему лорд Брэйдон, — и распространяйтесь побольше о чудесах и прелестях отечества перед всеми, кто будет слушать вас.
Видя теперь Уоткинса, самодовольно шествующего по платформе, Лоилия оценила его актерское мастерство.
Даже самый проницательный немец не заподозрил бы, что перед ним — вежливый, исполнительный слуга.
Прощаясь с курьером, она знала, что сейчас ее отец прилежно распаковывает ночные вещи лорда Брэйдона.
Любой, взглянувший в окно вагона, подумал бы, что он лишь выполняет обязанности, за которые получает жалованье.
Уходя в свое собственное купе, Лоилия горячо молилась, чтобы их не задержали.
А также о том, чтобы по чудесному стечению обстоятельств капитан все еще не знал, что его пленник совершил побег.
Прошла, казалось, целая вечность, пока кондуктор наконец свистнул в свисток и помахал красным флажком.
Колеса начали вращаться, и она прошла из своего купе в купе лорда Брэйдона, находившееся по соседству.
Как и ожидала, она увидела его здесь, вместе с отцом.
Когда они отъехали от платформы и расселись на диване, у всех вырвался вздох облегчения.
Лишь теперь Лоилия смогла обнять и поцеловать своего отца.
— Нам удалось! О… папа, мы сделали это! Скажи мне, что… с тобой все в порядке.. Я так боялась, что не… доберусь к тебе вовремя!
— Со мной все в порядке, моя дорогая. По если его светлость извинит меня, я хотел бы прилечь.
— Конечно, — сказала Лоилия.
— У меня припасено еще питание для вас, — сообщил лорд Брэйдон, — оно лежит в моем чемодане. И я полагаю также, что мы заслужили по бокалу шампанского.
Предлагаю вам пойти в ваше купе, пока я вызову стюарда. — Он улыбнулся. — При этом я щедро вознагражу его чаевыми, чтобы он дал о нас хорошие отзывы в случае, если о нас будут справляться на границе!
Тарстон Стэндиш засмеялся слабым, еле слышным смехом.
Не говоря более ничего, он пошел в свое купе, расположенное рядом с купе Лоилии.
Она пошла за ним и сказала, когда они оказались внутри:
— Дай я помогу тебе, папа.
Он покачал головой.
— Это было бы ошибкой: сейчас я — слуга его светлости, и мы не должны забывать об этом, пока не пересечем границу.
И он был прав.
Она лишь поцеловала его и затем прошла в свое купе, дожидаясь лорда Брэйдона.
Он принес ей бокал шампанского.
Когда в коридоре никого не было, он принес бокал шампанского и несколько бутербродов с pate и в следующее купе.
Лоилия знала, что стюард, прислуживавший в вагоне, привык к тому, что подобного рода роскошь в такое время ночи позволяли себе обычно лишь титулованные особы благородного происхождения.
Вернувшись, он сказал ей:
— Ваш отец уже в постели и признался мне, что чувствует себя намного лучше, чем ожидал.
— Он рассказал вам что-нибудь?
Лорд Брэйдон заколебался, как бы размышляя, должен ли говорить правду.
— Сначала вашего отца пытали, — промолвил он наконец, — но он оказался достаточно мудрым, чтобы убедить их в неразумности подобного метода: ведь он может быть доведен до такого состояния, когда не сможет сделать то, чего они хотят от него, даже при всем его желании.
— А чего они добивались? — спросила Лоилия.
— Вы знаете, у меня пока не было возможности расспросить вашего отца, и было бы неразумно делать это, пока мы не окажемся на нейтральной территории.
Лоилии пришлось довольствоваться этим.
Она пригубила шампанское, и лорд Брэйдон сел рядом с ней.
— Вы, конечно, и сами знаете, — разоткровенничался он, — что совершенно великолепно проявили себя! Я никогда не думал, что женщина может быть такой находчивой и в то же время столь храброй!
Он сказал это настолько вдохновенно, что Лоилия покраснела от смущения и отвела глаза.
— Вы очень красивая, Лоилия, — признался лорд Брэйдон. — Я думаю, что подобная жизнь — не для
