– О, Джерард, как ты мог!
В этом восклицании его сестры упрек смешивался с отчаянием: Джерард, уже немало денег потерявший на скачках, был неисправим.
– Ты ведь обещал мне не играть, пока не расплатишься хоть с самыми срочными долгами!
– Но в этот раз мне повезет, Крусадер – беспроигрышный вариант, – возразил молодой человек.
«Беспроигрышный вариант» было его любимое выражение. Он всегда так называл любое рискованное предприятие, в итоге неизменно оставлявшее его с новыми долгами, что, впрочем, огорчало не столько Джерарда, сколько его куда более рассудительную, несмотря на юный возраст, сестру.
– Граф и сам поставил на него целое состояние. – Ему казалось, что этот довод может смягчить Демелсу.
– Разница лишь в том, что у графа оно есть, а мы не можем позволить себе никаких непредвиденных расходов, – с горечью заметила Демелса. Ей уже давно приходилось довольствоваться самыми скромными нарядами и ограничивать себя во всем, изо всех сил стараясь свести концы с концами и соблюсти приличия в содержании некогда великолепного, но теперь, несмотря на все ее усилия, приходящего в упадок родового поместья.
– Отныне, после того как я сдал дом, мы тоже немного разбогатеем, – с гордостью возразил Джерард.
– Так ты на самом деле позволишь графу Треварнону со всеми его гостями приехать к нам? – воскликнула Демелса, до сих пор подозревавшая, что брат лишь строит свои – как всегда, несбыточные – планы.
– Ты все время перебиваешь меня, а я как раз пытаюсь тебе это втолковать, – снисходительно откликнулся Джерард. – Только не надо сразу вставать в позу и отказываться! В нашем положении выбирать не приходится. А Треварнон выложил за эту услугу целое состояние. Бог свидетель, эти деньги нам ох как нужны! – закончил Джерард тоном рачительного хозяина, хотя никто из знавших его ни на минуту бы не поверил, что он собирается распорядиться свалившейся на него суммой более рассудительно, чем это было у него заведено.
– Так сколько же он нам даст? – с замиранием сердца спросила Демелса.
Ей, как никому, было известно, насколько плохи, даже катастрофичны, были их обстоятельства, и соблюдение фамильной гордости, а настоящим аристократам не пристало пускать постояльцев за деньги, во всяком случае, так считалось в прошлом веке, теперь ее уже не останавливало.
– Тысячу гиней!
В ответе Джерарда отчетливо слышались нотки триумфа, но сестра не сводила с него взгляда, полного недоумения, словно не расслышала его или не поняла.
– Тысячу гиней? – недоверчиво повторила она после затянувшейся паузы, которую брат не хотел прерывать, наслаждаясь ее растерянностью. – Но это… это же невозможно! Ты… ты, наверное, шутишь?
– Как бы не так! – радостно отозвался Джерард. – Говорю же тебе, он был в полном отчаянии! – продолжил он свой рассказ. – На нашего блестящего аристократа было больно смотреть! Кофейная комната в клубе была набита битком. Он обвел собравшихся глазами, словно его осенило, что у кого-то из присутствующих может быть дом в наших местах. Потом взгляд его милости остановился на мне.
Тут Джерард, обладавший несомненными артистическими способностями, разыграл перед сестрой настоящий спектакль.
– Если память мне не изменяет. Лэнгстон, вы живете поблизости от Эскота, – задумчиво сказал наш будущий квартирант.
– Вы правы, милорд, – ответил я.
– А в вашем доме случайно не найдется свободных комнат на время скачек?
– Пустые комнаты есть, милорд, – говорю я, – но боюсь, они не смогут вас удовлетворить.
– В моем положении меня удовлетворит любой дом, лишь бы крыша была на месте, – говорит Треварнон. – К тому же, при доме ведь, наверное, есть и конюшни?
– Конюшни есть, – отвечаю я.
– На сколько лошадей?
Джерард беспомощно развел руками:
– Демелса, я сказал ему правду. Что еще мне оставалось делать?
– Не отвлекайся, – попросила Демелса, вся горя от нетерпения.
– Вот я и говорю: «Лошадей на сорок, милорд!» Тут он подошел ко мне, взял за локоть и отвел в сторону.
– Вы бы не особенно возражали, если бы я напросился к вам в жильцы? – спрашивает граф Треварнон.
– Разумеется, нет, милорд! – отвечаю я, а у самого сердце бьется, словно чувствую, что сейчас решается моя судьба.
– Так чем же вызвана ваша нерешительность? – настаивает он.
– Видите ли, милорд, дом у нас старый, а поскольку я наезжаю туда не часто, то и слуг там маловато. Вы привыкли к комфорту, которого там, боюсь, не найдете.
– Это не имеет никакого значения, – говорит граф Треварнон. – Я захвачу с собой собственного повара, дворецкого, сколько угодно лакеев и прислугу.
Я – молчу. А он спустя секунду спрашивает:
