– Честно говоря, я не привыкла к самостоятельности. Моя мать давно болеет, у нас мало знакомых в Лондоне, поэтому мы всегда ужинаем дома.
– А где вы живете?
Вайра решила не отвечать на этот вопрос. Свойственная ей нерешительность, а возможно, и осторожность не позволяла ей увлечься обаянием и энтузиазмом француза.
– Недалеко отсюда, – сказала она. – А теперь мне действительно пора.
– Я вас провожу, – предложил он.
– Только до Стэнхоп-гейт, – предупредила его Вайра.
Она сознавала, что было бы неблагоразумно допустить, чтобы сэр Эдвард или Йен Блейквелл увидели ее у дверей конторы с привлекательным молодым человеком.
– Хорошо, пусть до Стэнхоп-гейт, – согласился Пьер. – Если только вы пообещаете поужинать со мной сегодня.
– Хорошо. Я поужинаю с вами.
– Могу я заехать за вами?
Она покачала головой:
– Нет. Давайте лучше встретимся прямо в ресторане. Куда вы собирались меня пригласить?
– Я думаю, в какое-нибудь маленькое уютное местечко, где мы могли бы побеседовать. Мне многое хочется сказать вам. Я желаю услышать многое и от вас. – С минуту он подумал. – Знаю! На Джермин-стрит только что открылся забавный французский ресторанчик – «Серая кошка». Давайте встретимся там в восемь часов.
– Хорошо, – отвечала Вайра, чувствуя, что она втягивается в какое-то рискованное предприятие, и желая пойти с французом в эту «Серую кошку», и одновременно опасаясь чего-то.
– Вы придете? – настойчиво спрашивал молодой человек. – Обещайте мне, что вы не исчезнете снова.
– Обещаю, – заверила его Вайра.
– Если бы вы только знали, что я пережил за последние несколько дней! Как-нибудь потом я, может быть, смогу вам рассказать.
– Не понимаю, что могло вас так взволновать.
Вайра не кокетничала с ним, она просто держалась с ним по-дружески. Пьер вдруг остановился и взял обе ее руки в свои.
– Послушайте, Вайра, – сказал он. – Я верю в судьбу. Всю жизнь за всем, что со мной случалось, я видел определенный план, своего рода предначертание. Когда, споткнувшись, я увидел перед собой ваше лицо, я почувствовал, что произошло нечто очень значительное. Знаете ли вы, насколько вы обворожительны?
Вайра покраснела и попыталась отнять у него свои руки, но он не отпускал.
– Нет, выслушайте меня! Я раньше и не знал, что у кого-то могут быть глаза цвета весенних фиалок, глаза, чарующие, завораживающие и в то же время робкие, словно выглядывающие из-под листьев цветочки при первом пробуждении весны.
Если бы такое сказал англичанин, Вайра сочла бы это нелепостью. Но произнесенные Пьером с его обворожительным французским акцентом взволнованные слова зачаровывали ее, как магическое заклинание.
– Такая юная, такая чистая, такая прелестная! – добавил он совсем тихо.
Глаза его на мгновение задержались на губах Вайры, и она почувствовала, будто он коснулся их губами.
Оторвав взгляд от лица Пьера усилием воли, Вайра поспешила прочь, потянув за собой Пушка. Щеки ее горели, и она даже не оглянулась на его оклик:
– В восемь часов, в «Серой кошке»! Не забудьте, Вайра! Прошу вас, приходите!
«Я с ума сошла, – в панике думала Вайра. – Слушать подобные слова – безумие. И еще большее безумие идти с незнакомым человеком куда-то. И почему все это случилось со мной вот так сразу? И все так захватывающе и так тревожно!»
Поток движения остановился по мановению руки полисмена, и Вайра торопливо пересекла Парк-Лейн. Трех еще не было, у пунктуальной Вайры еще оставалось время отвести Пушка к Теду. Она поспешила в цокольный этаж.
Маленький мальчик, медленно поправлявшийся после травмы позвоночника, был в восторге, заполучив Пушка. Оставив их вместе, Вайра поднялась наверх и направилась в кабинет сэра Эдварда.
Она постучала в дверь. В ответ услышала краткое:
– Войдите.
Оказавшись в комнате, она увидела, что за большим столом напротив двери никого не было. Сэра Эдварда не было на месте, но за другим столом, спиной к окну, сидел Йен Блейквелл.
– Добрый день! – сказал он холодно.
– Добрый день! – отозвалась Вайра. – Вы… вы меня ожидали?
– Да, разумеется. Присядьте, пожалуйста. Мой отец, к сожалению, не может присутствовать сегодня. Он передает вам свои инструкции через меня.
Вайра села. Как будто тоже чувствуя какую-то неловкость, Йен Блейквелл довольно неуклюже опустился в кресло и, взяв со стола слоновой кости нож для разрезания бумаги, стал вертеть его в руках.
– Многое предстоит сделать, – начал он, – и, к сожалению, на это очень мало времени, так как отец хочет, чтобы мы вылетели во Францию завтра. Авиабилеты уже зарезервированы.
Последовала пауза. Вайра ждала, полагая, что он продолжит. Через несколько секунд он сказал с усилием:
– Я… я заеду за вами в четверть второго, если вам это удобно.
– О да, вполне, – отвечала Вайра.
Последовала еще одна пауза. Йен Блейквелл продолжал вертеть в руках нож. Вайра почувствовала, что настала ее очередь заговорить.
– Что же, если это все, мистер Блейквелл… – начала она.
– Подождите минутку, – остановил он ее. – Отец поручил мне обсудить с вами кое-что. Понимаете, он подумал, что у вас может не быть туалетов, необходимых для такой поездки, и поэтому он кое-что предпринял.
– Что же именно?
– Ну вам же необходимы туалеты, соответствующие статусу моей будущей жены.
– Но я не думаю… – начала было Вайра, но, взглянув на молодого Блейквелла, остановилась. – Я не думаю, – начала она снова и на этот раз закончила свою мысль: – я не думаю, что мне необходимы туалеты. Я хочу сказать, что сама могу купить все необходимое на те деньги, которые ваш отец мне передал.
– Он этого не желает, – отвечал Йен Блейквелл. – Он уже договорился в магазине, где вам подберут все, что нужно.
Вайра сидела неподвижно. Такого она не предвидела. В суете и заботах, связанных с отъездом матери в Швейцарию, она и не подумала о своем гардеробе.
Сейчас, вспомнив свой поношенный жакет и юбку, простое дешевое платье, которое она надевала по воскресеньям и в парадных случаях, она поняла, как она была легкомысленна.
Конечно, в таком виде во Францию ехать нельзя. Там определенно решат, что молодой Блейквелл, с его внушительным состоянием, вступает в неравный брак с девушкой из бедной семьи.
– Ваш отец совершенно прав, – сказала Вайра поспешно. – Я на самом деле не подумала, насколько не соответствует ситуации мой гардероб. Но я все же считаю, что мне следует воспользоваться деньгами, полученными от вашего отца.
– В этом нет никакой необходимости, – возразил Йен Блейквелл. – Отец готов оплатить ваши покупки, как часть расходов на поездку. Тратить на это ваши деньги сейчас было бы так же неразумно, как вам платить за свой авиабилет.
Он говорил почти резко, и Вайра снова заметила неприязненное и надменное выражение его лица, как будто он презирал ее. В ней невольно вспыхнула обида.
У него не было никаких оснований для такой агрессивности. Да и для дела такое его отношение могло
