мужчин своей театральной наружностью, но под этим блеском, ненадолго их ослепляющим, кроется мелкая душонка, которая оттолкнет всякого, стоит ему только хорошенько присмотреться.
Мадам Рене поджала губы:
– Я видела ее гнусные проделки с другими девушками, зарабатывающими себе на жизнь. Я видела, как она совершает подлые поступки, чтобы добиться своего, и как топит какую-нибудь бедняжку только ради того, чтобы показать свою власть. Лорен – скверная женщина, а таких раскусывают рано или поздно.
Вайра слушала как завороженная. Она чувствовала, что мадам Рене открывает ей мир, о существовании которого она и не подозревала. И все же она не могла не думать о красоте Лорен.
Она могла понять, почему Йен Блейквелл влюблен в нее, несмотря на все то, что говорила мадам Рене, хотя это и была правда.
Она начала понимать, почему он так злится на отца и почему ему противна вся эта затея с помолвкой. Он хотел бы взять с собой во Францию Лорен, а не никому не известную, невыразительную и до сегодняшнего дня так скучно одетую Вайру Милфилд.
«Бедный мистер Блейквелл, – подумала она. – Конечно, ему обидно».
Минут через десять он вернулся за стол раздраженным и еще более недоступным, чем обычно.
– Я надеюсь, вы не будете против, мисс Милфилд, отец настаивает на том, чтобы увидеться с вами, прежде чем я отвезу вас домой. Мы могли бы подвезти вас, мадам Рене. Мы бы не хотели вас больше задерживать. У вас был тяжелый день.
– Вы очень любезны, но в этом нет никакой необходимости. Я оставила свою машину на Баркли- сквер.
Выйдя из машины, мадам Рене протянула руку Вайре.
– Bonsoir, ma petite, – сказала она. – Желаю вам хорошо провести время во Франции. Помните, что для вас это будут совершенно новые впечатления.
– Благодарю вас за все, мадам, – ответила Вайра.
Мадам Рене простилась с Йеном и направилась к своей машине. Вайра помахала ей, и они поехали по Дэвис-стрит к Ридженс-парк.
Они остановились у подъезда величественного подъезда особняка из серого камня. Дворецкий проводил их через отделанный белым и черным мрамором холл в обитую деревянными панелями гостиную. Сэр Эдвард сидел у камина, колени его были прикрыты пледом.
– А вот и вы! – воскликнул он. – Простите, что я не встаю вам навстречу, но мои ноги сегодня очень беспокоят меня.
– Прошу вас, сидите, сэр, – попросила его Вайра.
Она легко пожала протянутую руку и заметила, что сэр Эдвард пристально смотрит на нее.
– Не знаю даже, как благодарить вас за все, что вы для меня сделали, сэр Эдвард. Я знаю только, что мне не следовало бы принимать все эти прекрасные туалеты.
– Но во Франции вам никак нельзя было бы без них, – ответил сэр Эдвард, и в глазах его блеснул огонек.
Вайра улыбнулась:
– Нет, конечно. Увидев меня в моем старом платье, там подумали бы, что ваш сын сделал неудачный выбор.
Сэр Эдвард расхохотался:
– Стало быть, вы не только хорошенькая, но еще и с чувством юмора. Надеюсь, вам удастся и Йена заставить смеяться. Последнее время он ходит с таким мрачным видом, словно шотландец, потерявший полукрону, а нашедший вместо нее три пенса.
Йен подошел к креслу отца.
«Это верно, – подумала Вайра, – ему нужно почаще улыбаться. Он очень недурен, с его правильными чертами лица, упрямым подбородком и крупным ртом».
В глубоких серых глазах Йена светился ум, и Вайра была уверена, что он не пропускает ни малейшей подробности происходящего.
Только его лицо по-прежнему оставалось угрюмым и обиженным, и все это из-за Лорен, как заключила Вайра.
– Я подумал еще кое о чем, что было упущено из вида, – сказал сэр Эдвард. Он явно наслаждался, видя, как его план успешно осуществляется и все его детали, как части головоломки, укладываются на свое место. – Что бы это могло быть, как ты думаешь, Йен?
– Понятия не имею, папа.
– Ну так я тебе скажу, – торжествующе заявил сэр Эдвард. – Ты забыл кольцо, мой мальчик. О да, – добавил он, видя, что сын собирается протестовать, – официального объявления о помолвке еще не было, но это не причина, чтобы Вайре не носить кольцо.
Он улыбался, казалось довольный, что обнаружил упущение сына.
Взяв со стола кожаный футляр, он раскрыл его. Щелкнула крышка. На черном бархате сверкали шесть колец, все они показались Вайре сказочно прекрасными.
– Возьми коробку, – распорядился сэр Эдвард, – и решите между собой, какое вы выбираете.
Он вложил футляр в руки сына, и Йен, отойдя с ним к столу, положил его прямо под горящей на столе лампой. Вайра медленно подошла к нему.
В это время зазвонил телефон. Сэр Эдвард протянул руку и поднял трубку.
– Алло! Это вы, Симпсон? – услышала Вайра. – Я весь день пытаюсь до вас дозвониться. Где вас носит? Как дела на бирже?
Вайра стояла рядом с Йеном, глядя на кольца.
– Какое вы выбираете?
Вайра уже готова была указать на то кольцо, которое ей больше всего понравилось, но резкость его тона не позволила ей пойти этим простым и легким путем.
– А какое вам кажется наиболее подходящим? – ответила она вопросом на вопрос.
– Не имею ни малейшего представления, – сухо произнес Йен.
– Я тоже, – сказала она. – Мне еще не случалось выбирать обручальное кольцо.
На секунду встретившись с ней глазами, он понял, что она его подначивает.
– Черт все это возьми, и мне тоже, – отвечал он чуть ли не свирепо. – И я считаю это совершенно излишним.
– Ваш отец явно другого мнения.
– Разве вы не видите, что старик наслаждается каждой минутой этого спектакля? – рявкнул Йен.
Ему не было необходимости понижать голос, так как сэр Эдвард вел разговор на повышенных тонах, очевидно разнося своего биржевого маклера в пух и прах, так как некоторые его акции упали в цене.
– Мне искренне жаль, что я стала для вас такой ужасной помехой, – сказала Вайра с притворным смирением, – но в этом нет моей вины.
– Вам-то хорошо, вы что-то с этого имеете, – резко отозвался Йен.
Помимо очевидной резкости его слов, в его тоне было еще что-то, от чего Вайру передернуло. Она хотела бы ответить: «И вы тоже, так что не надо грубить», но сдержалась.
Вместо этого она сказала мягко и искренне:
– Мне и вправду жаль, что вам все это так отвратительно. Но ведь это недолго продлится. Вот увидите, неделя быстро промелькнет.
Йен понял, что зашел слишком далеко.
– Извините, – сказал он сдержанно.
Вайра не стала испытывать его терпение, она склонилась над футляром и достала кольцо из бархатного гнезда.
Это было кольцо с аквамарином в обрамлении мелких бриллиантов.
– Мне это нравится больше всех, – сказала она. – Можно его взять?
– Берите какое хотите, – ответил Йен.
Тем временем сэр Эдвард закончил телефонный разговор.
– Ну что, выбрали? – спросил он.
Вайра подошла к нему с кольцом в руке.
