люди как будто преследовали их. Наверное, не стоило говорить, что Люси дочь сэра Вулфа, думала Иола. Но тут же она убеждала себя, что было бы глупо лгать и невежливо вообще не отвечать им. В любом случае, если они так любопытны, то вполне могли узнать об этом и от кучера или лакея, поджидавших их в экипаже внизу.
Когда Иола и Люси сели в карету и лошади тронулись в путь, Иола заметила, что двое французов разговаривают с каким-то человеком, поджидавшим их у странного маленького домика, построенного прямо в скале рядом с дорогой.
Подозрительно, что им известно имя сэра Вулфа, продолжала думать Иола. И тут же отогнала от себя эти мысли. Ничего странного в известности сэра Вулфа Рентона нет, потому что такая большая и бросающаяся в глаза вилла всегда привлекает всеобщее внимание и вполне понятно, что все хотят знать, кто является ее владельцем. Любопытство посторонних — всегда как наказание для богатых, подумала с улыбкой Иола и добавила, что подобное ей не грозило.
На обратном пути Люси была в хорошем настроении. Ветряная мельница заставила девочку задуматься о скорости различных предметов. Она спросила Иолу, с какой скоростью движутся лошадь и поезд, что быстрее: яхта отца или большой корабль, на котором она плавала в Америку. Иола призналась, что не может ответить на все эти вопросы, и сказала:
— Ты должна спросить об этом у своего папы. Я уверена, что он обязательно ответит тебе.
— Но он так всегда занят! — презрительно заметила Люси.
— Я уверена, что на этот раз он обязательно найдет время и ответит на все твои вопросы, которые будут свидетельством того, что ты умная девочка, — сказала Иола, подумав, что будет неплохо показать сэру Вулфу, что его дочь интересуется вещами, которые он одобряет.
Подъехав к вилле, Иола спросила у дворецкого:
— Сэр Вулф дома?
— Хозяин в гостиной, мадемуазель, — ответил он по-французски.
— Не могли бы вы спросить у него, сможет ли он уделить время Люси?
Дворецкий ушел, а Иола осталась ожидать его в холле.
— Хозяин сказал, что мисс Люси может зайти прямо сейчас, — возвратясь, ответил дворецкий.
Иола, слегка подталкивая Люси к двери, сказала:
— Спроси своего папу о том, о чем спрашивала меня. Я уверена, он непременно ответит тебе.
Люси не была робкой. Девочка выглядела очень мило в розовом платьице с оборками, в легком пальтишке того же цвета и в муслиновой шляпке. Она вбежала в гостиную, держа в руке ветряную мельницу.
Иола осталась за дверью.
— Здравствуй, Люси! — услышала она голос сэра Вулфа.
— Какая ты хорошенькая, милая деточка! Словно маленький бутончик розы, — сказала леди Изабелла приторным голосом.
— Няня сказала, что я могу спросить у тебя: если поезд и лошадь будут ехать наперегонки, кто выиграет?
— Это действительно трудный вопрос, — серьезно ответил сэр Вулф. - Все зависит, какая будет лошадь и какой поезд. Я думаю, что одна из моих скаковых лошадей непременно бы обогнала те поезда, которые медленно тянутся вдоль моря.
— Я еще не видела эти поезда. Они так же медлительны, как и черепахи?
— Не совсем так, — сказал сэр Вулф. — Ты должна попросить няню поехать с тобой на станцию и посмотреть на прибывающие поезда.
— Я так и сделаю, папа. Может быть, и я смогу обогнать один из поездов? — наивно спросила девочка. — Я ведь бегаю быстро, очень быстро.
— Уверена, что ты все сможешь, ты такая же умница, как и твой папа, — произнесла леди Изабелла. — А ты знаешь, Люси, твой папа самый умный человек, которого я когда-либо встречала в жизни, возможно, он даже самый умный в мире.
— Папа, ты действительно самый умный в мире? — спросила Люси.
— Может быть, и так, — засмеялся сэр Вулф. — И я бы хотел, чтобы ты стала самой умной женщиной.
Подумав, Люси сказала:
— А няня говорит, что гораздо важнее быть доброй и хорошей, нежели умной, а люди, которые гордятся своими красивыми лицами, в действительности безобразны и некрасивы. Потому что главное, чтобы сердце было прекрасным, а не лицо.
Иола была изумлена, потому что Люси почти слово в слово повторила то, что говорила Нэнни Иоле в детстве.
— Твоя няня совершенно права, — сказал сэр Вулф. — И я также надеюсь, Люси, что у тебя прекрасное сердце.
— Я тоже в этом уверена, — заметила леди Изабелла, прежде чем Люси смогла ответить. — Мое сердце тоже прекрасно.
— А вот я так не думаю, — убежденно сказала Люси, — потому что Гарольд говорит, что вы вцепились в папу своими когтями. А когти есть только у диких животных, у таких, как медведи и тигры!
Леди Изабелла порывисто вздохнула, не зная, что ответить на такую дерзость. Сэр Вулф резко сказал:
— Хватит, Люси! Ступай, пей чай.
Подчинившись отцу, Люси с ветряной мельницей в руках побежала через гостиную к выходу.
Когда она появилась в холле, где ждала ее Иола, то можно было услышать, как леди Изабелла произнесла:
— Я же говорила тебе, Вулф, чем раньше ты избавишься от этой молодой женщины, тем лучше. Совершенно ясно, что она сплетничает со слугами прямо в присутствии ребенка. Это непростительно!
Иола покраснела от стыда, так как в словах леди Изабеллы была доля истины.
Взяв Люси за руку, она поспешила в детскую. Не стоило упрекать сейчас девочку за то, что она повторила услышанный разговор с Гарольдом, ей вообще не стоило слышать подобное.
«Впредь надо быть более осторожной и не допускать, чтобы слуги сплетничали при девочке», — подумала Иола. Она пришла в ярость от мысли, что сэр Вулф может подумать, что это она перемывает хозяину косточки в присутствии его дочери. Вне всякого сомнения, Люси слышала то, что говорил Гарольд.
Иолу охватил страх, что скоро она может распрощаться с этими прекрасными местами.
Леди Изабелле удалось своего добиться. Как только Иоле откажут в работе, то опять придется думать, что делать. Домой возвращаться она еще не могла, прошло слишком мало времени, чтобы лорд Стоунем мог забыть о ней.
Укладывая Люси спать, Иола напряженно молчала, и тогда Люси спросила:
— Вы сердитесь, няня?
— Нет, хотя ты была дерзка с леди Изабеллой. Ты уже достаточно взрослая, Люси, и должна знать, что не следует повторять то, что случайно услышала из уст взрослых и вообще говорить о том, что тебя совершенно не касается.
— Но ведь Гарольд сказал правду, — упрямо возразила Люси. — Я ненавижу тетю Изабеллу! В присутствии папы она говорит со мной одним голосом, а в остальных случаях у нее совершенно другой голос.
— Возможно, это и так, — допустила Иола, — но об этом ты тоже не должна говорить.
— Почему же не должна? Это правда, а папа любит, когда говорят правду, — не сдавалась Люси.
— Но ты повторила то, что услышала от Гарольда, хотя и он не должен был этого говорить. Теперь твой папа сердит не столько на тебя, сколько на Гарольда, — упрекала девочку Иола.
— Мне нравится Гарольд. Он добрый и дарит подарки.
— Да, я знаю. Вот поэтому-то тебе не следовало повторять то, что он сказал. Теперь его, наверное, уволят.
— Я скажу папе, что он ни в чем не виноват, — пообещала Люси, не на шутку испугавшись.
