наверняка сдержит обещание, которое дал в ту ночь, когда отказал нам от дома и отправил сюда, в Лондон… влачить нищенское существование. — Глаза девушки вновь наполнились слезами. — Он лишит меня наследства… и выгонит отсюда, отправив в работный дом [2].
Сьюзен выронила письмо, поспешно встала из-за стола, привлекла Айви к себе и крепко обняла.
— Не тревожься понапрасну, Айви. До этого не дойдет. Обещаю тебе.
Айви взяла Сьюзен за плечи и отстранилась от сестры. Глядя на нее сквозь слезы, она покачала головой, потом перевела взгляд на Присциллу.
— Как ты можешь давать такие обещания?
Ее сестры обменялись многозначительными взглядами. Сьюзен приподняла подбородок Айви, не давая ей отвести глаза.
— Потому что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы этого не случилось. Все, что угодно, лишь бы только обручальное кольцо Тинсдейла оказалось у тебя на пальце, — заявила она.
— Все, что угодно? — дрогнувшим голосом переспросила Айви.
Присцилла торжественно кивнула в знак согласия.
— Да, Айви.
Глава первая
…Из семи смертных грехов лишь зависть заслуживает безусловного порицания.
По общему мнению, глаза леди Айви цветом напоминали знаменитые вересковые пустоши ее родины, но благодаря мягким золотистым искоркам их, скорее, можно было бы счесть карими. Однако сейчас девушка чувствовала, как в груди у нее поднимает голову «зеленоглазое чудовище»[4].
Рукой в перчатке она нервно стиснула резную рукоятку слоновой кости своего веера, прищуренными глазами рассматривая ирландскую красотку, только что вошедшую в залу для приемов, к которой немедленно устремился целый рой воздыхателей мужского пола. Тех же самых, кстати, которые всего неделю назад пылко приветствовали ее саму.
«Проклятье! Она не должна была появиться здесь. Только не сегодня вечером! Она запросто может все испортить».
Айви метнула капризный и сердитый взор на группу мужчин, плотным кольцом обступивших черноволосую мисс, после чего медленно оглядела комнату. Ей ни в коем случае нельзя рисковать. Она должна отыскать его до того, как он заметит мисс Фини.
«Господи, да куда же он подевался?»
И тут она заметила его в толпе у столика с прохладительными напитками. Тревога, охватившая девушку, несколько улеглась. Вот он, виконт Тинсдейл… никуда он не пропал, он направляется прямо к ней.
Он сердито хмурился, и его густые брови цвета спелой пшеницы сошлись на переносице. Балансируя, подобно бродячему жонглеру, хрустальными бокалами с лимонадом, он пытался протиснуться между двумя дородными джентльменами, которые оживленно о чем-то беседовали. Айви видела, что губы Тинсдейла тоже шевелятся, но мужчины были слишком увлечены жарким спором, чтобы обратить внимание на виконта и то неловкое положение, в котором он оказался.
И в это самое мгновение какая-то тыквообразная дама в малиновом тюрбане, обильно и безвкусно украшенном перьями, толкнула Тинсдейла сзади. Он покачнулся и с трудом устоял на ногах. Бокалы опасно дрогнули, жидкость в одном из них выплеснулась через край и брызнула ему в лицо.
Айви прижала руку к губам, изо всех сил стараясь не рассмеяться при виде виконта, который сначала растерянно заморгал, а потом мотнул головой, стараясь стряхнуть капли, скользившие по его щекам. Кажется, он даже обернулся, чтобы извиниться перед кем-то, — она не видела, к кому именно он обратился, — прежде чем сделать попытку двинуться дальше.
Айви прыснула в ладошку. Уж слишком он вежливый, подумала она. И при этом совершенно несообразен… нет… скорее,
Все равно другого выхода у нее нет и не предвидится. В конце концов, остается всего двадцать семь дней, до того как отец вернется в Лондон. От одной только мысли об этом у нее начинали дрожать колени и становилось сухо во рту. Айви тряхнула головой и вновь принялась созерцать Тинсдейла.
А тот, высоко подняв бокалы над головой, снова приготовился нырнуть в брешь между дородными джентльменами. Повернувшись боком, он втянул живот, осторожно протискиваясь между ними, чтобы никто из них, не дай бог, не толкнул его снова и он не расплескал злополучный напиток.
Айви гордо подняла подбородок и бросила надменный взгляд на мисс Фини, которая рассеянно теребила кружевную оторочку рукава своего платья, совершенно игнорируя, похоже, присутствие трех джентльменов, одновременно старавшихся завладеть ее вниманием. Уголки губ Айви дрогнули и приподнялись в торжествующей улыбке.
«Ха! Далеко не каждый мужчина в этой комнате влюблен в тебя без памяти, как бы тебе того ни хотелось».
Айви вполне отдавала себе отчет в том, что на этой неделе она уже не является первой красавицей благородного собрания, но вкусы высшего света столь же переменчивы и непостоянны, как и у молоденькой девушки, впервые вышедшей в свет.
Она ничуть не сомневалась в том, что совсем скоро высшему обществу смертельно надоест мисс Фиона Фини. Оно перестанет полагать ее колкости верхом остроумия и прекратит восторгаться тонким ароматом ее духов. Все это лишь вопрос времени.
При этом Айви прекрасно понимала, что ведет себя как гусыня, которую более всего на свете заботит собственная популярность. И что в этом плохого, скажите на милость?
Лондонский высший свет неизбежно вернет свою благосклонность именно ей, Айви. В конце концов, кто, как не она, всегда остроумна, весела и достаточно красива для того, чтобы привлекать к себе мужские взоры, — при этом не вызывая в дамском обществе ни капельки ревности?
Внезапная перемена в направлении движения Тинсдейла заставила Айви позабыть обо всем.
Но он по-прежнему идет совсем не туда, куда следует! Под ложечкой у нее неприятно засосало. Она даже приподнялась на цыпочки, правда, совсем немножко.
Не стоит давать другим повод думать, будто ее хоть в малейшей степени волнует то, что Тинсдейл может и не вернуться к ней.
«Он просто не видит меня, вот и все, — сказала она себе. — И ничего более».
В отличие от представителей семейства Синклер, Тинсдейл не мог похвастаться ни высоким ростом, ни крепким телосложением. Но это не имело никакого значения. Потому что в остальном он был просто совершенством.
