сайт, — сказала она.
— Это похоже на ее заметки с встречи с Мэттью Старром. —
— Точно. И Лорен, моя, как ты ее назвал — моя кладбищенская подружка — назвала и подтвердила ее время смерти, где-то около полудня в тот же день. —
Никки продолжала щелкать по кадрам.
Рук должно быть понял ее настроение, потому что вместо того чтобы победно злорадствовать, он молча смотрел некоторое время.
Но только некоторое время, потом он сказал, — Ты свободна сегодня вечером?—
Она продолжала щелкать мышкой, поддерживая интонацию, наслаждаясь своим частным художественным шоу, или ища подсказку, или то и другое.
— Я собираюсь работать сегодня вечером. —
— Это работа. Ты бы хотела встретить величайшего вора произведений искусств Нью-Йорка? Ну, вор произведений искусств в отставке. —
Крошечный, волнующий гул заставил Никки обернуться к нему.
— Каспер?—
— Ты знаешь его?—
— Я знаю о нем. Я читала рассказ, который ты написал о нем для Vanity Fair, несколько лет назад. —
Она тут же пожалела, что сказала это. Но слов обратно не возьмешь.
— Ты читала мою статью?—
— Рук, я читаю. Я читаю много всякой ерунды. Не вздумай загордиться. —
Она пыталась остудить его, но было уже поздно.
— В любом случае, — сказал он, — Я подумал, что если кто-то пытается продать предметы искусства, Каспер должен знать. —
— И ты можешь устроить для меня встречу с ним?—
Рук обидел ее выражением своего лица, фальшиво презрительным.
— Ладно, — сказала она, — О чем я только думала? —
Он достал свой телефон и пролистал свои контакты.
Не смотря на Никки, он заметил, — Тот выпуск Vanity Fair был пять лет назад. И ты до сих пор это помнишь?—
— Было неплохо. Много полезной информации. —
— И ты запомнила что я написал?—
— …Да. —
Он посмотрел на нее.
— Полезная информация. —
В гетто галерей антиквариата к югу от площади Юнион-Сквер, Жара и Рук подошли к единственной стеклянной двери между мебельным домом Шейкера и магазином редких карт.
На уровне глаз на двери висела табличка в стиле 1940-х, —К. Б. Филлипс — Отличные приобретения. —
Никки собралась нажать на звонок встроенный в металлический каркас.
— Я бы этого не делал, — предупредил Рук.
— Почему нет?—
— Ты его напугаешь. —
Он поднял палец, чтобы сказать, подожди секунду. Это случилось за две секунды до того как зазвенел звонок.
Рук сказал,
— Он Каспер. Он знал, он всегда знает, — и толкнул открытую дверь.
Они прошли пролет отполированной лестницы из белого дерева, через мягкий нисходящий поток воздуха, и призрачный запах старой публичной библиотеки.
Ступая в комнату, Никки вспомнила одну из истин Нью-Йорка: Вы никогда не можете стоя у двери сказать, что находится за ней.
Скрытый демонстрационный зал Отличных приобретений К. Б. Филлипса располагался в одном пролете от Бродвея, но некоторое время заняла прогулка по коридорам, к огромной гостиной без людей и изобилующей темной, тяжелой мебелью в бархате, и точечно освещенной низкими с кисточками, в бордовых тонах, маленькими настольными лампами и приглушенными бра на стенах цвета охры.
Клубные морские пейзажи, бульдоги в военной форме, резные херувимы на стенах и мольберты из красного дерева.
Никки подняла голову и посмотрела на винтажную лепнину на потолке, когда мягкий голос рядом с ней, заставил ее подпрыгнуть от неожиданности.
— Что-то вы долго, Джэймсон. —
Его слова мягко плыли на свечном дыме.
В его речи был намек на что-то европейское, то что она не могла понять, но сочла приятным.
Щеголеватый старик повернулся к ней.
— Прошу прощения, если я Вас напугал. —
— Вы появились ниоткуда, — заметила она.
— Такая ловкость, сослужила мне хорошую службу. Тихо уходить, значит преуменьшать талант, мне жаль это говорить. Это позволило мне спокойно уйти на пенсию, я думаю. —
Он указал на свой демонстрационный зал.
— Пожалуйста, после вас. —
Когда они пересекли толстый восточный ковер, он добавил, — Ты не говорил мне, что приведешь с собой детектива. —
Никки остановилась.
— Я не говорила что я детектив. —
Старый мужчина скромно улыбнулся.
Рук сказал:
— Не уверен что вы бы встретились со мной если бы я сказал вам это, Каспер. —
— Возможно я и не должен был. И это было бы моим упущением. —
От кого-либо другого это можно было бы принять за забавный флирт.
Вместо этого, маленький человек, заставил ее покраснеть.
— Присаживайтесь. —
Каспер подождал, пока она и Рук сядут на темно-синий вельветовый диван, и только после этого устроился в кожаном кресле с подголовником.
Она увидела очертания его острого колена через льняные брюки, когда тот скрестил ноги.
У него не было носков, а тапочки выглядели так, будто были сделаны на заказ.
— Должна сказать, что я Вас представляла совершенно другим. —
— Она думает что моя статья, представляет Вас любезным, — сказал Рук.
— Да ладно вам, это старые ярлыки. —
Каспер повернулся к ней.
— Это ничего, доверьтесь мне. Когда достигнете моего возраста, любезностью будет просто побриться с утра.—
Она подметила что его щеки были гладко выбриты.
— Но в Нью-Йорке люди редко ходят друг к дугу в гости просто так. А поскольку на мне нет наручников и мне еще не зачитали мои права, могу предположить, что это не связано с моим прошлым. —
— Нет, ничего такого, — сказала она.
— И мы знаем, что вы отошли от дел. —
Он ответил, слегка пожав плечами, и протянув ладонь, возможно, надеясь, что она поверит, что он все еще вор произведений искусства. И, фактически, ему удалось, хотя бы удивить ее.
— Детектив Жара расследует похищение коллекции произведений искусства, — сказал Рук.
— Рук сказал мне что вы единственный, кто в курсе всех сделок связанных с искусством в городе.
